Найдите Лейлу - Мег Элисон Страница 21

Камера все еще у меня. Я с удовольствием осознаю́: если увижу что-нибудь классное — смогу заснять. И, может, выложить в твиттере. Может, даже отвлечь народ от моих фото в инстаграме — если они там есть. Я не особо этому верю. У Джейн Чейз не так уж много времени, чтобы тратить его на подобные приколы. Это даже не смешно.

Во второй половине дня я слышу, как Энди влезает домой через окно, и уже хочу перебраться в комнату, чтобы его встретить, но вдруг слышу что-то еще. Такой же звук, будто карабкается Энди, но вроде и не совсем такой. Дольше. Больше возни. А потом снова.

— Это твой дом, Эндрю?

У меня стынет кровь в жилах. Какая-то взрослая незнакомая женщина в доме. Я выключаю телик.

— Да, мой. — Он ничего не понимает.

— А где сейчас твоя мама? — Взрослый мужчина, еще один незнакомец.

— Она на работе.

У меня в голове миллион мыслей. Похитители, педофилы, люди, которые продают детей. Они могут быть кем угодно.

Да нет же. Я понимаю, кто они. Просто не могу смириться.

— Где твоя сестра? Где Лейла? — снова спрашивает женщина.

Энди неуверенно отвечает:

— Я думал, она в школе, но я ее не видел.

Мужчина подтверждает:

— Мы ходили сначала к ней в школу, чтобы поговорить. Ее там не было.

— Ой, простите.

— Ничего страшного, Энди. Ты можешь показать мне кухню?

Они идут в другой конец квартиры, голоса становятся глуше. Я слышу, как они разговаривают, но не разбираю слова. И вновь начинаю слышать отчетливо, когда они заходят в гостиную.

— Здесь спит мамочка, — совсем по-детски говорит Энди.

— Твоя мама спит на диване?

— Угу. Она больше не любит свою комнату.

— Покажешь мне ее комнату? — Голос у женщины как у воспитательницы детского сада.

Теперь они в спальне, совсем рядом со мной. Мое убежище прямо под окном.

Я слышу, как женщина начинает задыхаться, когда они заходят.

— Что здесь произошло?

— Раньше мамочка спала на водяном матрасе, но он испортился.

Они замолкают ненадолго, затем кто-то совсем тихо говорит:

— Из-за протечки… сгнили… коробки.

И снова женщина, громко, с той же интонацией воспитателя:

— Энди, покажешь мне ванную?

Он устраивает им экскурсию. Я слышу, как они спрашивают, где простыни для его кровати или для моей. Слышу, как спрашивают, кто готовит ему ужин и где он хранит одежду.

Энди так честно и терпеливо отвечает, так старается, будто хочет получить пятерку. Очень старается. Я царапаю джинсы ногтями, но не осознаю этого, пока не замечаю скребущий звук. Мне хочется закрыть рот Энди рукой или чтобы он услышал, как я мысленно прошу его замолчать.

Это не похитители. Они не обидят его. Они из органов опеки и пришли его забрать. Люди с папками. Я обхватила себя руками. Если я выйду, они заберут нас обоих. Но если они заберут только его, я больше никогда его не увижу. Я видела, как забирали детей у наших соседей.

Женщина обращается к Энди очень ласково, словно боится его напугать:

— Эндрю, мы хотим тебя кое-куда отвезти. Там безопасно и хорошо. И там тебя накормят ужином. Поедешь с нами?

Энди молчит.

— Эндрю, пожалуйста, поедем с нами? В безопасное место?

Он плачет. Я слышу его всхлипы и глупый детский голосок:

— Я хочу к мамочке. Мы должны сходить к ней на работу, это недалеко! Я могу туда дойти!

— Мы… мы поговорим с твоей мамой. Мистер Эванс пойдет и поговорит с ней. Но я хочу, чтобы сейчас ты пошел со мной.

— Я хочу к мамочке! Я хочу к Лейле. — Он больше не разговаривает с ними, а только громко зовет меня. — Лейла! Лейла!

Я упираюсь обеими руками в картонные стенки. Конечно же, он знает, что я здесь. Он зовет меня, потому что знает, что я его слышу. Боже, боже.

— Лейла! Не дай им меня забрать! Лейла! Меня забирают!

— Ты можешь открыть эту дверь, Джулиус?

— Пытаюсь. Она вообще ни с места.

— Господи. Ладно, вылезай в окно, а я передам его тебе.

— Ох, ладно. Подержи хотя бы мой пиджак.

Я слышу, как они воюют с окном и с Энди. Энди кричит и плачет, и, судя по звукам, изо всех сил сопротивляется, когда его вытаскивают через окно.

— Лейла! Лейла! Не дай им меня забрать! Лейла!

Они спускаются по лестнице и уводят его все дальше и дальше, его крики стихают.

Я не могу думать. Знаю, что, как только его здесь не станет, все будет кончено. Но я не могу думать, не могу думать, не могу думать о том, что моего брата забрали.

Они вернутся за мной.

Они уже были в моей школе. Они хотят поговорить с мамой. Хотят меня найти.

Двое суток я не слышу в доме ни звука.