Иди и возвращайся - Евгения Овчинникова Страница 21

Я скроллила фотогалерею, и родители становились все моложе, а я все меньше. Вот я впервые дома, у себя в комнате: сморщенный червячок в три кило. Потом — снимки до того, как я появилась: мама и папа, оба длинноволосые, у палатки на берегу озера; какие-то их друзья, не все мне знакомые; застывшие моменты их прежней жизни: кружки кофе, закат на Басковом, вид из машины на дорогу — лобовое стекло усеяно насекомыми. Я промотала до конца. В самом конце шла папка «Из универа». Что-то не помню такой, что там может быть? Два быстрых щелчка, и я внутри.

Снова скроллю картинки в прошлое. Мамины фотографии: вот она в группе выпускников, вот на кафедре в белом халате (со смешной челкой, не узнать), в университетской столовой, мама в обнимку с друзьями и с дядей Лешей, только с дядей Лешей, еще раз с ним, и еще. И снова, и опять с дядей Лешей. Десятки фотографий на фоне питерских пейзажей: закаты, восходы, львы и сфинксы. В обнимку, держась за руки — мне всё стало ясно сразу. Тут же я вспомнила, как папа сердился, если наши семьи начинали видеться слишком часто. Всегда, когда дядя Леша был у нас в гостях или мы у них или у Вадима Петровича, папа становился напряженным, каким-то безразлично-отстраненным и почти не отходил от мамы.

Теперь мне стали понятны таинственные умолчания, когда речь заходила о них двоих; то, как после ее исчезновения бабушка скептически поджимала губы; даже то, как многозначительно Клочков произносил слово «коллеги». Конечно, он подразумевал… Откуда, собственно, мне знать, что он подразумевал. Как он сказал, никаких нитей и никаких фактов им обнаружить не удалось. Нет фактов — нет доказательств. Но все же я очень расстроилась от мысли, что исчезновение мамы связано с дешевой драмой. Лучше было бы считать ее участницей заговора, да хоть замешанной в кровавом убийстве, но не сбежавшей с любовником. В конце концов, я просто не могла в это поверить. Мама, такая рациональная и дотошная, уважавшая интеллект и строгое мышление и смеявшаяся над чрезмерными эмоциями, не могла поддаться чувствам и сбежать со старым другом. Даже если его любила.

И последней каплей, окончательно сбившей меня с толку, стало эсэмэс, полученное через минуту: «Сообщение отправлено через интернет. Возможно, это мошенничество: «встреча со старым другом следует ходить в школу»».

Я замела следы того, что рылась в компьютере, воображая себя героем шпионской истории. Почистила логи. Хотела скопировать себе несколько старых маминых фотографий, но не стала, только посмотрела их еще раз, стараясь запомнить получше.

Закрыв окошки, я сидела и смотрела на рабочий стол компьютера. Темно-синее вечернее небо с россыпью первых звезд, поверх которых отражается мое размытое лицо. Несколько самых необходимых документов и ярлыков на рабочем столе — папин стиль, ничего лишнего. Но еще кое-что, чего раньше не было, — видеофайл со знакомым названием, латинские буквы и цифры: CCTV57355HFF567. Я навсегда их запомнила. Посмотрела в глаза своему отражению в мониторе и два раза щелкнула по файлу.

Серо-белая рябь, по которой пошли полосы, потом картинка становится устойчивой. Зернистое видео школьного двора с его обычной жизнью. Дети, большие и маленькие, спешат на уроки. Вот в правом углу за оградой показываемся мы с мамой. Последние метры до входа почти бежим. Через минуту мама выходит из школы. Глядя ей в затылок, я, как и всегда, пыталась догадаться: что же творилось в ее голове, о чем она думала? Знала, что больше никогда нас не увидит? Подозревала, что ей грозит опасность?

Не доходя до калитки, она остановилась и оглянулась на здание школы. Мне показалось, что ее лицо выражало тревогу, под глазами — темные круги. Или это из-за зернистой записи? Или моей фантазии? Она достала из сумочки телефон, набрала номер и приложила к уху, а через несколько секунд убрала его обратно. Потом вышла со двора и пошла в сторону института — стройная, прямая, никаких колебаний или сомнений. Она знала, что делает и что после этого будет; теперь я была уверена, что ее исчезновение — не цепь обстоятельств, а заранее спланированная и хорошо выполненная операция, настолько хорошо, что никому еще не удалось разгадать ее секрет. Она знала, куда и на что шла. Узнаю ли когда-нибудь и я?

Я кинула взгляд на часы в правом нижнем углу экрана. Оказалось, я провела за компьютером почти три часа. Пора собираться на выставку. Я пошла в душ и, стоя под горячей водой, думала. Теперь я не была уверена, что мой таинственный помощник — обязательно мама.

Уже выходя из дома, я вспомнила: после ее исчезновения папа просматривал мой телефон и нашел пропущенный вызов от мамы. Как раз через несколько минут после того, как она проводила меня до школы. Как раз когда начался урок и я отключила звук.