У собачьего древа - Валерий Квилория Страница 20

После обеда Лера заявил, что отправится с другом на океаническую прогулку.

– Вы под домашним арестом, – запротестовал Василий Петрович.

– Послушайте, – подошёл к нему и посмотрел свысока Лера. – Вы воевода, а я царь. Вот и не указывайте, что мне делать.

– Но мышка так и не написала заявление о том, что не имеет претензий к вашему величеству, – напомнил воевода.

– Молчать! – рявкнул Лера.

От его грозного крика Петрович невольно присел.

– Я бы рад, – заговорил он примирительным тоном, – да закон не позволяет.

Но тут подбежал рыжий котик-секретарь на полусогнутых лапках и доложил, что по закону на время военного положения все домашние аресты отменяются.

– Что же ты раньше молчал?! – повернулся к нему Петрович.

А потом так дал лапой в ухо бедному котику, что тот закатился в дальний угол царских покоев.

– Не смейте бить моего секретаря! – зашипел Лера. – И немедленно распорядитесь снять охрану!

– Охрану не могу, – отступил на шаг воевода. – Охрана ваше величество охраняет. И океаническая прогулка кошачьему царю по статусу не полагается.

– Это почему же?

– Как же, как же, – ухмыльнулся Василий Петрович, – ведь известно, что все коты воды боятся.

– Ладно, – сдался Лера, – тогда мы по бережку пройдёмся. Солёным воздухом подышим.

– Это можно, – согласился воевода.

Спустя полчаса друзья сидели на дощатом настиле причала и смотрели в бескрайний синий простор. Вокруг было так тихо и так спокойно, что океан, казалось, превратился в одно большое зеркало.

– Смотри, какая глубина, – показал Лера на прозрачную зеленоватую толщу воды у причала, внизу которой на самом дне ползала на брюхе полуметровая рыба с крупной усатой головой.

– Красиво, – зевнул косматый Шурка и, присмотревшись к рыбе, авторитетно заявил, – это треска.

– Слушай, – вдруг оживился Лера, – преобразуй нас в рыб и уплывём отсюда тихонько.

– Можно, конечно, – склонил голову набок Шурка, – но потом очень трудно возвращаться.

Лера непонимающе посмотрел на друга.

– Куда возвращаться?

– В котов.

– Зачем?

– А затем, что, если мы не станем опять котами, твоя интуиция не сможет вернуть нам человеческий облик. Забыл, что преобразовывать можно только по очереди?

– Всё равно преобразовывай, – махнул лапой Лера. – Главное – удрать подальше, а там разберёмся.

– Толку никакого, – лёг Шурка на доски причала.

– Почему?

– Как же ты тихонько уплывёшь? Придворные подумают, что царь утонул, и шум поднимут. А инопланетяне узнают и сразу догадаются, что мы не в Рио-де-Жанейро уехали.

– Да, – погрустнел Лера и прилёг рядом, – нас сразу вычислят.

Шерсть на Шурке подсохла, и он стал клевать носом. Но лишь только закрыл глаза, как на причал выскочил садовник и облил царского друга ледяной водой.

– Время полива окончено! – пискнул он, взмахнул пустым ведром и исчез в прибрежных зарослях.

– Бр-ры! – вскочил охлаждённый Шурка. – Сейчас бы пару сосисочных мышек проглотить.

– Эй, стража! – крикнул он, – принесите его высочеству дюжину ^[65] обжаренных сосисок!

И когда сосиски принесли, с урчанием набросился на еду.

– От частого замачивания я скоро озверею, – признался он. – Такой аппетит просыпается – собственный хвост готов сожрать.

Лера тоже откусил от одной сосиски. Пожевал, скривился, выплюнул и смахнул хвостом надкушенную сосиску в воду.

– Надоело всё, – вздохнул он горько. – И сосиски, и придворные, и дворец, и всё это царствование…

В этот момент к причалу подплыла рыбина с плоской головой похожей на кувалду. Мотнув головой-кувалдой, она проворным движением проглотила сброшенную в океан сосиску.

– Слушай, Шурик! – вдруг осенило Леру. – Давай рокировку сделаем, как в шахматах. Нас в рыб превратим, а рыб – в нас, и местами с ними поменяемся.

Шурка оторвался от сосисок и посмотрел в воду.

– Вот с этой рокироваться?

– Ну, да.

– Это рыба-молот, – прищурился Шурка, – акула такая. Видишь, у неё по бокам головы два больших выроста, а на них глаза?

– И что такого?

– Можешь с непривычки куда-нибудь не туда поплыть. У неё расстояние между глазами, наверное, с полметра.

– Да какая разница, лишь бы от инопланетян подальше удрать.

– Ну, смотри, сам напросился, – Шурка проглотил ещё одну сосиску, а две оставшиеся бросил в океан.