Мой дедушка - памятник - Василий Аксенов Страница 20

Геннадий приподнялся на локтях и осмотрелся. Нет, это был неколодец, скорее старая узкая крепостная башня. Сте-ны грубой кладки уходиливверх. Сквозь стрельчатое окно на самом верху, скорее похожее не на окно, а намушкетную бойницу, узкая полоса яркого солнечного света косо шла вниз и падалана привалившегося к стене дюжего детину в штанах военного образца и в белоймайке со штампованными автографами кинозвезд. На коленях детины лежал тупорылыйавтомат-люгер. Детина храпел, и именно этот храп создавал впечатлениеработающего рядом отбойного молотка.

Через секунду Геннадий вспомнил все. Он вспомнил, как,утомленный нудным завыванием «резинщика», тихо покинул галерею для гостей ирешил прогуляться по зданию эмпирейского сената.

Он шел гулкими сводчатыми коридорами, разглядывал стоящие внишах фигуры средневековых воинов, входил в пустые залы и смотрел на огромные картины,поразительно напоминающие эмпирейскую банкноту велюр.

Открыв очередную дверь, Геннадий запутался в каких-тотяжелых шторах. Пытаясь выбраться из парчовых складок, он услышал негромкиемужские голоса и наконец увидел в щелку трех джентльменов, развалившихся вкреслах и прихлебывающих из высоких стаканов янтарное виски. Он хотел было ужес извинениями удалиться, как вдруг услышал…

— Этот идиотский футбольный матч не должен состоятьсяни в коем случае, — сказал тихо голубоглазый блондин с очень страннымутиным носом. — И вообще советскому кораблю нечего делать возлеархипелага.

— Видите ли, мистер Мамис, — обратился кутконосому глыбоподобный господин, — меня самого и всех нас, копальщиков,тошнит от футбола и разных других выходок этих эмпирейских недоносков, но…понимаете ли… русские популярны в республике, а этот их кумир Серхо ФилимонычСтраттофудо… а от футбола они сходят с ума… Может быть, дадим им сыграть этуигру и уже потом…

— Вы здесь на своем архипелаге совсем оторваны отмировой политики! — резко прервал его утконосый. — Мясо, господа,нужно отмочить в соусе, прежде чем нанизать на вертел!

Джентльмены гулко расхохотались и подняли стаканы.

— За мистера Кингсли Брейнвена Мамиса из страны,которая ценит юмор, но не любит шутить! — провозгласил глыбоподобный.

— За наше дело, господа! — сказал, как бы подводяитог, мистер Кингсли Брейнвен Мамис.

В это время стальные пальцы сзади обхватили горло Геннадия,и не успел он опомниться, как был втащен внутрь кабинета. Джентльмены вскочили.Мамис мгновенным движением сунул руку за пазуху.

— Мне пришла нужда прогуляться, господа, —прогудел над Геннадием грубый голос, — Возвращаюсь, смотрю- мальчишка…

— Кто ты такой, щенок?! — завизжал не своимголосом глыбоподобный, суя под нос Геннадию кулак, усеянный огромнымиперстнями.

— Здесь не место разбираться, Латтифудо, — быстропроговорил Мамис, открыл черный портфельчик «атташе» и, зажав себе нос платком,брызнул из какой-то стеклянной трубочки едкой жидкостью в лицо Геннадию.

Последнее, что слышал мальчик как сквозь вату, были слова:

— Отправьте его куда следует…

«Сколько же времени я был без сознания? — подумалсейчас Геннадий. — Час, два, может, сутки?»

Он осторожно встал и подошел к храпящему охраннику. Тот нешелохнулся. Тяжелый дух дешевого джина витал над ним. Геннадий снял с коленпарнюги автомат, перекинул его через плечо и посмотрел вверх. В стене кое-гденамечались выступы, видимо остатки винтовой лестницы, которая в свое время велана боевую площадку.

Вспомнив уроки скалолазанья, которые когда-то в Крымупреподал ему папа Эдуард, Геннадий стал карабкаться вверх. К счастью, на ногаху него были легкие туфли на каучуковой подметке. Прошло несколько мучительныхминут, прежде чем он оказался перед бойницей. Прямо над ним вниз головой виселимешочками несколько летучих мышей.

Протиснуться в бойницу было делом нелегким, но и онооказалось по плечу мальчугану. Он выбрался наружу и встал, прижавшись спиной кстене, на каком-то витиевато изогнутом выступе, видимо остатке орнамента,некогда венчавшего башню. Огромное пространство открылось перед ним. Окинув еговзглядом, Геннадий чуть не закричал от ужаса. Шпили Оук-порта едва виднелись нагоризонте. Сверкающий на солнце пролив шириной в несколько миль частично былскрыт близким, невысоким, но устрашающе мрачным хребтом, похожим на спинудинозавра. Мальчик понял, что он находится на острове Карбункл.

Головокружительные секунды отчаяния… Как далек от негосейчас родной «Алеша Попович», капитан Рикошетни-ков, Шлиер-Довейко, Хрящиков,Верестищев, Барабанчиков, Телескопов, Есеналиев, Калипсо — люди, с которымилюбая беда — не беда… И они ничего не знают о нем! Они даже не могутпредположить, где он сейчас.

Однако надо действовать. Надо попытаться выбраться из этойнепонятной зловещей истории.

Башня была высотой не менее двадцати пяти метров. Внизуклубилась какая-то зелень, но под зеленью, возможно, были скрыты острые камни.Прыгать прямо вниз было безумием. Попытаться соскользнуть по стене? Стена быласловно отполирована многовековыми ветрами. Вот метрах в пяти-шести верхушкамощного дерева, с ветвей свисают лианы. Попробовать по-тарзаньи? Единственныйвыход, несколько шансов из ста.

Сильно оттолкнувшись, Геннадий полетел вниз. Вот замелькалимимо рук спасительные лианы. Неужели конец? Р-раз! Руки обожгло огнем. Геннадийзакачался на лиане. Автомат больно ударил по крестцу. Проклятый автомат! Надобыло его сбросить к чертям подальше.

Под тяжестью мальчика лиана стала растягиваться, и Геннадий,словно с парашютом, вспоминая уроки мамы, опустился на пружинящий дерн.

Вокруг была тишина, только птицы кричали на разные голоса,да издалека доносился граммофонный шлягер «Крошка, не задавайся, крошка, лучшесознайся, крошка, не забывайся, иначе поколочу, чу-чу-чу!»

Геннадий отвалил от подножия башни какой-то камень, положилавтомат в ямку и забросал его сухими ветками и листвой. Кто знает, что ждетвпереди?

Осторожно пробираясь сквозь кусты, мальчик направился всторону пролива. Он рассчитывал пересечь хребет, спуститься к морю, найти тамкакую-нибудь лодку и попытаться добраться до Оук-порта. Несколько раз емупришлось проходить под замшелыми каменными арками, сбегать по ступенямзаброшенных лестниц, но ни разу ему не встретилось ни души.