Последний орк - Сильвана Де Мари Страница 20

Ранкстрайл никогда еще не видел смерти, не считая того дня, когда умерла его мать, но это была благопристойная смерть. Никто не убивал маму, никто не издевался над ней. Все оплакивали ее и потом отнесли на кладбище.

Здесь же не было ничего подобного.

Он умел считать. Восемь взрослых и одиннадцать детей. Всего девятнадцать, как пальцев у солдата, лишившегося одного пальца.

По тому, как были подвешены трупы, вниз головой, стало ясно, что над этими смертями хотели посмеяться, словно все это было какой-то игрой.

Ранкстрайл наклонился, и его вырвало отдававшей гнилью водой и персиками. Он упал на колени, его не переставало рвать.

Солнце стояло высоко в небе, и в траве несносно трещали цикады.

Он почувствовал на плече руку Лизентрайля.

— Иди, паренек, иди, мы сами их похороним, — шептал тот, вынимая из его руки персик и засовывая поглубже в мешок, пока не увидел командир. Одной из обязанностей легкой пехоты являлось захоронение тел мирных жителей там, где этим некому больше было заняться.

— Он такой же с-с-солдат, как и др-р-ругие, — заявил, приближаясь, растягиватель «с».

— Да у него лихорадка, — запротестовал Лизентрайль.

— Все нормально, — ответил Ранкстрайл, снимая с плеча его руку.

Он ни за что не отказался бы похоронить этих людей.

Его трясло, но он снимал тела и копал ямы, как и остальные, теми же лопатами, которыми обитатели деревни при жизни вскапывали огороды и рыли каналы вокруг сада. Кто-то из старшин начал было обсуждать внешность тех, кого они называли бабами, а Ранкстрайл мог бы назвать матерями, но его безумного взгляда было достаточно, чтобы все заткнулись.

Ранкстрайл старался уложить трупы как можно более благопристойно и клал маленьких детей рядом с женщинами, в душе надеясь угадать, кто был чьим ребенком.

Вокруг домов когда-то располагались загоны для скота, судя по навозу — единственному, что от них осталось, — овец и свиней. На задворках, каким бы невероятным это ни казалось, к доскам забора были привязаны две еле живые курицы. Так как они явно были уже ничьи, то по праву попали на вертел к командиру и старшинам. В грязи недалеко от поилки виднелись различные следы обуви, тянувшиеся до курятника. Они не могли принадлежать жителям деревни, так как те ходили босиком.

Когда наступил вечер, командир, шипя, прорычал приказ сорвать все персики, так как они тоже стали бесхозными. Быстро и аккуратно небольшой фруктовый сад был разграблен подчистую.

Ранкстрайл сорвал девятнадцать персиков. Ни одного из них он не съел. Под защитой темноты он положил по одному персику на каждую из девятнадцати могил, присыпая их горсткой земли.

Ранкстрайл поклялся, что отомстит.

В тот день он стал настоящим солдатом.

До сих пор он был просто наемником. Забыв о своих детских мечтаниях, он ставил перед собой единственную цель — выжить, во что бы то ни стало постараться избежать смерти, чтобы посылать отцу достаточно денег на еду и на аптекаря.

Теперь он горел желанием схватить этих негодяев. Как и говорил Свихнувшийся Писарь, именно наемники защищали самых слабых. А не просто служили из-за денег.

Он знал, что рано или поздно остановит их.

Он пришел в эту землю, чтобы сделать ее безопасным и приличным местом, местом, где мужчины, женщины и дети могли бы спокойно жить и выращивать своих кур. И он не оставит эту землю до тех пор, пока не удостоверится, что никто и никогда больше не сможет прийти сюда ночью, как волк, и устроить кровавую резню на берегу какого-нибудь пруда, окруженного фруктовыми деревьями.

Ранкстрайл перестал быть наемником и стал воином.