Череп в клубнике и другие тайны Тополиной дачи - Ольга Колпакова Страница 2

– Всё! Я больше не могу! – сказал папа, спотыкаясь и наблюдая, как нечто с душераздирающим мявом улепётывает из-под его тапка. – Такое впечатление, что пол покрыт котятами в три слоя. Пока я шёл из кухни в ванную, наступил на шесть хвостов. Если учесть, что у нас дома четыре представителя семейства кошачьих, то откуда взялось ещё два хвоста?

– Пятый хвост был Стаськин, – объяснила Саша. – Она сейчас играет в лошадь Зорро.

– А шестой хвост был привиденьевым, – поддакнула Стася.

– Тогда почему этот хвост замяукал?

– С горя. На твой хвост наступить, ты тоже замяукаешь. Хочешь, продемонстрирую?

– Нет, – решил не рисковать папа. У него не было хвоста, но он знал, что его младшая дочь способна на многое. – И вообще, при чём тут хвосты? Я имел в виду, что всем нам надо выехать на природу, в лес, построить шалаш и жить там. Тогда мы перестанем натыкаться друг на друга и наступать на животных.

– Ура! – сказала Стася. – Мы будем гулять, играть, купаться, собирать ягоды и жарить диких оленей!

– Минуточку, – поинтересовалась мама. – Кто конкретно будет жарить оленей?

– Ты, конечно, – сказал папа.

– Дудки, – отказалась мама. – Вы будете гулять, играть, купаться, а я как проклятая буду с утра до ночи жарить этих окаянных оленей, которых ещё неизвестно, как потрошить.

– Нет, что ты, мамочка, нам хватит одного оленя в день, – попыталась утешить её Стася.

– Знаю я вас! – огрызнулась мама. – На свежем воздухе у вас такой аппетит разыграется, что несчастный олень пойдёт на один зубок, на перекусончик между обедом и полдником.

– Олени охраняются государством, – заметила Саша. – Особенно жареные.

– Вот видите! – сказала мама. – Не хватало из-за вас в тюрьму сесть. А обиднее всего будет, если я оленя уже зажарю и тут заявится государство, отберёт оленя и будет его само охранять. Нет, шалаш в лесу отпадает.

– Тогда будем надеяться на чудо, – сказал папа.

И чудо свершилось. Вечером вся семья собралась за ужином. Ваня Бренди сидел на коленях у мамы и норовил боднуть головёнкой ложку, чтоб ложка его погладила. Муму висела на шторе. Офелия залезла в кастрюлю с остывающей картошкой, пригрелась там и уснула.

– Мне звонила тётя Лариса, – сказала мама, рассеянно гладя ложкой Ваню. – Она очень просит пожить три недели на её даче. Представляешь, произошло чудо: на работе ей оплатили половину горящей путёвки в санаторий в Крым – лечить суставы.

– А что, у Ларисы больные суставы? – удивился папа. Тётя Лариса была троюродной маминой сестрой, очень крепкой, энергичной женщиной, вкалывающей на своём садовом участке с убеждённостью трактора.

– Если оплатили полпутевки, то никакие суставы не выдержат и заболят от изумления, – возразила мама. – Такой случай, а сад оставить не на кого. На нас вся надежда. Я отказалась, конечно.

– Ты с ума сошла! – закричали хором папа и Саша. – В разгар лета пожить три недели на даче! И эти котята разбредутся по грядкам и перестанут попадать под ноги!

– Но я ничего не понимаю в садоводстве, – оправдывалась мама. – Если по моей вине погибнет какой-нибудь ценный огурец или аристократичный укроп, Лариса по возвращении убьёт меня своими вылеченными суставами!

– Ерунда, нас много, отобьёмся, – возразил папа и потащил маму к телефону. – Котов наших напустим, никакая Лариса не устоит. Звони, что мы согласны. Надо делать людям добро. Даже если эти люди – твои родственники.

Мама слабо брыкалась, но папа был сильнее. Через день счастливая тётя Лариса летела на юг, а семья Сергеевых в полном составе, включая кошек, приступила к освоению дачи.

– Если бы не котята, я бы ни за что не согласилась, – сказала мама. Так что во всём происшедшем повинны именно Картахена и её дети.