Луна с неба - Грегори Хьюз Страница 2

Когда Крыса подпевала Айсмену, пищать ей приходилось очень много.

— Ужин готов! — сообщил папа, входя в комнату с подносом в руках.

Он уже был малость поддатый. Вообще-то, обычно папа не прикладывался к бутылке до тех пор, пока мы с Крысой не ложились спать, просто сегодня начал пораньше. Он хороший отец, готов ради нас на все. И, трезвый или пьяный, готовил он так, что пальчики оближешь. Думаю, научился у нашей мамы.

Мама погибла в автокатастрофе, когда я был маленьким. Я мало что о ней помню, кроме того, что она была француженкой — не канадской француженкой из Виннипега, а самой настоящей француженкой из Франции. А ее отец работал шеф-поваром, и слава о нем гремела на весь Париж. Словом, наш папа умел готовить, где бы он этому ни научился, и сегодня на ужин он сварил французский луковый суп и сам испек хлеб с маслинами. Принимая миску из папиных рук, я внимательно всмотрелся в его лицо, но не увидел никаких признаков надвигающейся смерти. Папа выглядел вполне здоровым.

Крыса выключила телевизор и плюхнулась на диван.

— Гарсон, суп, будьте любезны, — чопорно проговорила она.

— Слушаюсь, мэм, — тем же тоном подхватил папа и повесил на руку салфетку, как заправский официант.

— В наше время стоит внимательно относиться к выбору собеседников, — продолжала Крыса. — В городе полно всякого сброда.

Крыса умела изображать много разных акцентов, но этот, аристократический британский, удавался ей лучше всего. Прямо не отличишь от снобов с канала Би-би-си. С другими акцентами она тоже неплохо справлялась — могла выдать вполне сносный ирландский или тягучий южный выговор. Вот только индийский акцент в ее исполнении ничуть не отличался от ямайского, а русский напоминал речь сильно простуженного графа Дракулы.

— Не желаете ли хлеба, мэм?

— Да, конечно. Всякой трапезе приличествует хлеб. А простолюдины пусть кушают пирожные.

— Что-нибудь еще, мэм?

— Нет, дружочек, на сегодня вы можете быть свободны.

— Мари-Клэр! Истинная леди никогда не назовет прислугу «дружочком»! — Папа опустился на диван рядом с Крысой. — Это недопустимая фамильярность. Разве можно надеяться на успех в драматической карьере, допуская такие вопиющие оплошности?

О да, моя сестра мечтала стать актрисой.

— Извини, пап. Ошиблась.

— Это уж точно. А теперь ешь суп как хорошая девочка.

Покончив с ужином, Крыса водрузила на голову книгу и принялась прохаживаться с ней туда-сюда.

— Мисс Маунтшафт говорит, что это упражнение очень развивает чувство равновесия, — пояснила она, — а еще полезно для осанки.

Мисс Маунтшафт вела у нас в школе актерское мастерство и английский — вернее, как она его называла, классический «королевский» английский. Крыса ее обожала и могла говорить о ней целыми днями: «Мисс Маунтшафт то, мисс Маунтшафт сё…» А поскольку моя сестра намеревалась стать актрисой, они сработались, как бобры, строящие плотину. Мисс Маунтшафт была родом из Англии и говорила с таким пафосным лондонским прононсом, будто привыкла находиться в компании королевских особ. В присутствии старушки Ферги Маунтшафт Крыса тщательно следила за манерами, держала спину прямой, а подбородок гордо приподнятым, как положено юной английской принцессе.

— Быть протеже мисс Маунтшафт очень престижно, — манерно сообщила нам Крыса. — Она могла бы выбрать на главную роль в школьной пьесе кого угодно, а выбрала меня. И только я летом пойду смотреть всемирно известный балет Виннипега. Наверняка меня ждет большое будущее!

— Мисс Маунтшафт — дама очень неглупая, — заметил папа.

— Ты совершенно прав! — воскликнула Крыса. — Все дело в правильном воспитании. А ты сыграл в моем воспитании немалую роль. Привил мне хороший вкус и манеры.

Но тут по каналу MTV снова пустили клип Айсмена, и Крысин хороший вкус полетел к чертям вместе с манерами. Она уронила книгу, врубила звук на полную и принялась сыпать многоэтажными запиликанными конструкциями.

— Смотри, чтобы мисс Маунтшафт не услышала этих твоих «пипцов», — предостерег я, но Крыса даже ухом не повела.

Наконец клип закончился, и Крыса села читать папе газету. Она хорошо читала вслух, приятно слушать. Обычно она читала разные заметки, а потом они с папой их обсуждали — говорили о войнах, о голоде в странах третьего мира, об ураганах и о том, подходящие ли для ураганов выбраны имена. Потом Крыса еще некоторое время изучала газету.

— Войны, войны… Почему бы тем, кто хочет воевать, не собраться в каком-нибудь месте и не подраться друг с другом?

А остальных пусть оставят в покое! — Крыса всегда принимала мировые события близко к сердцу. — Вот бы вся Земля была похожа на Виннипег. Виннипег — это образец идеального мироустройства.

Читая газеты, Крыса нередко превращалась в маленькую мисс Виннипег, хотя некоторые ребята в школе заявляли, что нас вообще нельзя считать настоящими горожанами, потому что мы живем в прерии. Я родился в больнице Святого Бонифация в центре Виннипега, так что могу считать себя таким же полноправным горожанином, как и все остальные. А вот Крыса — нет. Она родилась в резервации «Разбитая голова». Мама заглянула в гости к подруге, Мэри Белое Облако, там-то и начались роды. Поскольку моя сестра появилась на свет на земле коренного народа, ей дали индейское имя. Вообще-то, сначала ее хотели назвать Важушк, что значит «ондатра», или «мускусная крыса», но потом отчего-то передумали и нарекли Важашнунс, «крысеныш». Мало того, она еще и родилась в год Крысы по китайскому календарю. Китайцы — мудрый народ. Сестра не пришла бы в мир в этот год, если бы в ней не было ничего от крысы. Так что имя дано и вписано в документы. Старушка Мари-Клэр Важашнунс Де Билье навсегда останется маленькой Крысой.

При этом надо признать, что внешне Крыса не похожа на грызуна. У нее ясные голубые глаза — огромные, как в японских мультиках, — а мордашка хоть и не особо смазливая, но уж точно не крысиная. Зато у нее острые уши и мышиные русые волосы, так что как ни крути, а родство налицо. И зубы у нее острые, как у настоящей крысы, — в этом я не раз убеждался на собственной шкуре.

— Не забивай голову, Мари-Клэр, — сказал папа, наливая себе рюмочку. — Да уж, сегодня вечером из развлечений у нас только старый фильм про Кинг-Конга…

— Ну и отлично, — отозвалась Крыса.

Папа с Крысой были записными киноманами. Что ни вечер, всегда смотрели какой-нибудь фильм. Все равно какой: хоть черно-белое кино, хоть иностранный фильм с субтитрами, хоть немую картину — жуткий фарс под аккомпанемент фортепиано.

Сам я увлекался поэзией — должен же хоть кто-то в этом доме иметь представление о культуре! Я уже собирался встать и взяться за новую книгу, когда в гостиной зазвучала тревожная музыка, и папа выключил свет. Сидеть на диване было так уютно, что я решил уделить «Кинг-Конгу» десять минут своего времени, пусть даже он старый и черно-белый. В итоге я досмотрел кино до конца — и не могу не признать, что малость поддался эмоциям, когда Кинг-Конга пристрелили.