Девчонки и прогулки допоздна - Жаклин Уилсон Страница 2

– От него будет вонять как от тебя.

– Что ты мелешь! От меня не воняет.

– Нет, воняет, воняет. Правда, мамочка?

– Нет, не воняет, – говорю я и тут же начинаю дергаться.

Вдруг от меня и впрямь пахнет? Неужели дезодорант перестал действовать? Неужели люди отшатываются от меня и брезгливо морщат нос, а я этого просто не замечаю?

– От Элли ничем не пахнет, – вмешивается Анна.

– Нет, пахнет – гадкими сладкими духами. Я не хочу, чтобы от меня несло как от девчонки. – Цыпа тянет джемпер на себя.

Я шлепаю его по рукам:

– Уйми его, Анна, он порвет вещь!

– Прекрати, Цыпа. Хотя все-таки это его джемпер. И, если честно, Элли… Несколько лет подряд ты носила отцовские футболки, которые были тебе ниже колена. Теперь ты добралась до вещей Цыпы. Ты вообще собираешься носить одежду своего размера?

Я никогда не беру поносить одежду Анны. У нас слишком разные стили, хотя она старше меня всего-навсего на четырнадцать лет. И фигуры у нас разные. Она кожа да кости, а я нет. В какой-то момент я решила перестать расстраиваться из-за лишнего веса и села на строгую диету. Но это в прошлом, теперь у меня все в норме.

Поэтому я спокойно уплетаю вместе с Анной и Цыпой сэндвичи с сыром, хотя впереди меня ожидает «Макдоналдс».

– Я скажу папе, чтобы он тебя забрал. В котором часу ему подъехать? – спрашивает Анна.

– Не надо меня забирать. Я нормально доеду на автобусе.

– Ты уверена? Мне не нравится, что ты будешь возвращаться одна в темноте.

– Я буду не одна, а с Надин. Мы с ней вместе едем до Парк-Хилл-роуд.

– Тогда сделаем так. Ты зайдешь к Надин и от нее позвонишь, и папа за тобой заедет. Ладно?

– Ладно, ладно.

Вот мы и пришли к компромиссу. Я улыбаюсь Анне – она улыбается мне в ответ. Странное дело. Прежде мы с ней не ладили, а теперь почти как подруги.

– Нет, не ладно. Мама, скажи ей, пусть отдаст мой джемпер! – вопит Цыпа и лягает меня изо всех сил.

Вот с Цыпой мы никогда не подружимся. На нем школьные ботинки на шнуровке, которыми он больно ударяет меня по голени. Даже будь на мне армейские штаны, они бы не защитили меня от таких боевых приемов.

– Не выводи меня из себя, Цыпа. А то я разгорячусь и мне придется брызгаться духами, чтобы остыть, – говорю я. – И еще, не дай бог, попаду на твой дурацкий джемпер.

– Нет-нет, не смей!

– Хватит его дразнить, Элли, – вздыхает Анна. Она роется в сумочке. – У тебя остались карманные деньги?

– Ни пенни. К тому же я еще задолжала Марте – в прошлое воскресенье мы были в бассейне и она за меня заплатила.

– Мне ты тоже должна за колготки из «Суок шоп».

– О боже. Караул, меня посадят в долговую тюрьму!

– Не могла бы ты быть поэкономнее? – Анна расстегивает кошелек.

– Я стараюсь, но папа такой вредный. Магде дают в два раза больше карманных денег, чем мне.

– Не начинай, Элли.

– Но это несправедливо.

– Жизнь вообще штука несправедливая.

Это точно. Как только мне стукнет четырнадцать, я в ту же секунду найду работу – хоть какую-нибудь – и буду наравне с Магдой и Надин. Ну не совсем наравне, но все-таки.

– Держи. – Анна протягивает мне пятерку.

Я чувствую себя неловко. Ведь у Анны тоже нет работы. С тех пор как Цыпа пошел в школу, она ищет место, но пока безрезультатно. Ей тоже приходится клянчить деньги у папы. Брак – такая штука… Ни за что на свете не выйду замуж. На самом деле я вообще далеко не уверена, что мальчишки меня интересуют.

Вот Магда просто помешана на парнях. Надин в этом отношении менее задвинутая, хотя в прошлом году она гуляла с этим негодяем Лиамом, который просто ноги об нее вытирал. Тогда у меня тоже был бойфренд. Вернее, приятель. Конечно, не парень моей мечты, но он явно на меня запал. Строчил любовные письма и не мог дождаться встречи. Клялся в вечной любви. Но потом письма перестали приходить. Оказалось, он встретил другую девчонку и в вечной любви теперь клялся ей. Впрочем, мне это до лампочки. Пусть делает что хочет. Мне он не нужен. Мне вообще не нужен бойфренд. Правда.

Ну так вот, прилетаю я к Надин и застаю ее в самый разгар спора с матерью. Мама Надин сердится, потому что та не хочет ходить с ней и своей младшей сестрой Наташей на уроки танцев в стиле кантри. Эти занятия посещает куча мамаш с дочерьми – полный отстой. Мама Надин зациклена на танцах в стиле кантри. Она сшила себе джинсовую юбку и такую же жилетку и с ними носит белые ковбойские сапоги с бахромой. Наташа обожает свой ковбойский костюм. Ей тоже нравятся танцы в стиле кантри, и она уже звезда класса. Мама Надин купила джинсовой ткани с запасом, и ее хватило бы на еще один ковбойский наряд – для Надин. Она охотно разорилась бы и на еще одну пару белых ковбойских сапог. Но Надин лучше умрет, чем нацепит джинсовый костюм и белые ковбойские сапоги и пойдет на уроки танцев – особенно в компании своей мамаши и противной младшей сестры.

– Иногда ты нам как неродная, – говорит мама Надин.

– Иногда у меня большое желание быть вам неродной, – парирует Надин. – Я еду с Элли во «Флауэрфилдс».

– «Флауэрфилдс»! Что с тобой? Не далее чем в эту субботу ты устроила целую сцену из-за того, что я хотела взять тебя и Наташу за покупками во «Флауэрфилдс». Что ты тогда сказала? Что терпеть не можешь магазины, особенно торговый центр «Флауэрфилдс».

Надин закатила подведенные черным карандашом глаза.

Мама Надин тяжко вздохнула:

– Элли, ты тоже дерзишь матери?

– У меня другая ситуация, – выворачиваюсь я. – Анна – моя мачеха, мы почти ровесницы. Мы с ней скорее как сестры. Я не воспринимаю ее как маму.

– Лучше уж быть сиротой, – жалуется Надин, когда мы с ней наконец выбираемся на улицу. – С мамой просто невозможно. А от Наташи вообще недолго свихнуться. Представляешь, мне еще четыре или пять лет мучиться, и только потом я вздохну свободно. Ну как все это выдержать? – Она драматично сжимает пальцы в кулак и вдруг вскрикивает: – О, черт, ноготь!

Следующие пять минут Надин оплакивает сломанный ноготь. В конце концов мне удается ее отвлечь разговорами о том, как здорово мы заживем, когда нам стукнет по восемнадцать и кончится наш срок заточения в родительском доме. Мы обе поступим в художественное училище: я – на отделение графики, а Надин – на отделение моды. У нас будет собственная маленькая квартирка. Мы будем вставать когда захотим, есть когда захотим и ходить туда, куда захотим, а каждую субботу устраивать вечеринки.

В автобусе мы продолжаем строить планы и обсуждать, как обставим нашу квартирку, пока у входа во «Флауэрфилдс» не замечаем Магду. Ее вид возвращает нас к реальности. В розовом кружевном топике, через который все просвечивает, Магда выглядит сногсшибательно. Сердце у меня сжимается от зависти. Мне бы Магдину уверенность в себе.