Боишься ли ты темноты? - Николай Пономарев Страница 19

Когда он притащил ведро на участок, Вера Ивановна сказала:

— Тебя за смертью посылать. Что за человек… А за него ещё заступаются.

Ярослав прошёл мимо неё молча. Девчонки-близняшки возились в комнате, а Вика на веранде.

— Помогай, — скомандовала Вика и протянула тряпку.

Ярослав намочил её, провёл по окну, на нём остался грязно-серый развод. Он положил тряпку на подоконник, и, убедившись, что кроме Вики его никто не услышит, сказал:

— Смотри, что я нашёл, — и потянул ландыш из рукава. — Возьми.

— Ха, — Вика повертела цветок в руках, — ландыш, — и подозрительно посмотрела на Ярослава: — Слушай, Снежинский, а ты что, правда в меня влюбился, да?

— Да, — теперь Ярослав покраснел так, что дальше некуда. Уши и щёки огнём горели.

— Ну-ну, — сказала Вика, — бедный ребёнок… Только учти, я с тобой всё равно не лягу. Тем более за цветочек.

— Вика! — возмутился Ярослав. — Я тебя просто люблю… Понимаешь? Я давно хотел тебе сказать…

Дверь скрипнула и на пороге появилась Вера Ивановна, которой, видимо, надоело распоряжаться мальчишками. Вика вскочила и начала сосредоточенно тереть стекло. Ландыш упал на пол. Вера Ивановна глянула на него, потом на Ярослава:

— Ну, чего уселся? Налей во второе ведро воды и начинай мыть пол. Надеюсь, не переломишься?

— Не переломлюсь, — ответил Ярослав грубо, поднял ландыш и выскочил во двор. Было обидно и немного грустно. Он себе всё по-другому представлял. Думал, напишет красивое письмо, подсунет Вике, а она будет думать, кто же его написал. А получилось, как в тупом американском кино: “я тебя люблю” — “я с тобой не лягу”. Ещё и ребёнком обозвала…

Ярослав вернулся с ведром и, ни на кого не глядя, принялся мыть пол.

— А Ярик девичью работу делает, — засмеялась одна из близняшек.

— Да ещё и дерьмово делает, — поддержала её Вика. — Грязь развозит, да и всё.

Ярослав сжал зубы и решил не огрызаться. Вера Ивановна и так поглядывала на него недобро… “Вот весна, и чудится мне”, — повторял он про себя строчки стихотворения, которое недавно рассказывал Сергей Фёдорович. Вот весна… Теперь уже скоро лето. Что будет летом? Вдруг Вика уедет из детдома? Вдруг он её больше не увидит? Ярослав задумался и, добравшись до порога, мазнул тряпкой по туфлям Веры Ивановны, которая так и торчала на веранде.

— Снежинский, ты что, сильно в своей машине башкой шибанулся? — возмутилась она. — Ты, правда, идиот, или прикидываешься?

— Я правда идиот! — не выдержал Ярослав, бросил тряпку в ведро и выскочил на улицу.

Денис с Арнольдом судорожно схватились за лопаты.

“Крыса, — подумал Ярослав, — нашла бесплатную рабочую силу”. Хотелось немедленно уехать отсюда, но он толком не запомнил дорогу, по которой они шли с остановки. Тут на пороге показалась Вика. Она подошла к Ярославу, выплеснула на грядку грязную воду и сказала:

— Покажи, где кран.

Ярослав повёл Вику на аллею. Там она посмотрела на него и хихикнула:

— Ну ты, пацан, охренел совсем. Ты чё на Верочку-то рыпаешься? Она тебя так сделает — переделывать придётся.

— Не сделает, — Ярослав поставил ведро под струю воды.

— Смелый, значит… — Вика вдруг взяла Ярослава за руку и положила её себе на грудь. — Смелых бабы любят. Гони стольник и пошли, куда хочешь.

Ярослав дёрнулся и отскочил на метр в сторону:

— Дура!

— А вот это ты зря сказал, — глаза Вики сузились, и вся она стала похожа на опасную разъярённую кошку. — Серёжа ведь тебя пока не везде за ручку водит…

Она наклонилась за ведром, но Ярослав опередил её, стиснул дужку:

— Сам отнесу. А ты точно дура. Это не так должно быть…

— Пошёл на… — Вика расправила плечи и гордо пошла впереди него, — ещё учить будет!

Когда парни закончили копать, а девчонки убираться в доме, было уже около восьми часов вечера. Ярослав, побродив без дела и позлившись, всё-таки вернулся мыть пол, и на этот раз Вера Ивановна ему ничего не говорила. То ли опасалась, что он и вправду распсихуется, то ли что-то задумала. Ярославу было не до этого. Почему-то в сознании так и крутилась Викина фраза “гони стольник”… Неужели всё так просто? А если он и правда накопит сто рублей и даст ей? Она разрешит ему всё, что он захочет? А чего он хочет? Ярослав покраснел. Однажды ещё в восьмом классе их вывозили в зимний лес кататься на лыжах. Тогда они заночевали на спортивной базе. Учителя быстро уснули, а Ярослав с другом Максимом пошли в соседнюю комнату. Там собралось человек десять пацанов и девчонок. Играли в “бутылочку”. Тогда Ярослав впервые поцеловался с одноклассницей. Она ему даже и не нравилась. Просто так получилось. Да и впечатления от поцелуя остались смутные: какое тут удовольствие, когда на тебя смотрят десять пар глаз… Сидели до полуночи, и Ярослав заметил, что девчонки крутят бутылку так, чтобы попасть на него. А в комнате Максим сказал ему: “Тебе везёт, ты красивый. Только лопух. Захотел бы — уже бы с любой ходил”. Тогда Ярослав засмеялся. Девчонки казались ему пустыми болтливыми созданиями, и как с ними общаться, он не знал. Пацаны в классе влюблялись, ссорились, сходились и расходились, а он оставался в стороне. Шёл после школы домой и валился с книжкой на диван, или катался на велике и прыгал по гаражам с друзьями-мальчишками. Влюблённые казались ему смешными. На дне рождения, когда Ярославу исполнялось четырнадцать, отец сказал, что теперь для него начинается трудный возраст: возраст первой любви и первых серьёзных проблем. Проблем Ярославу в этом году досталось — больше не бывает, тут папа был прав. А вот любовь… Влюбиться в детском доме в девчонку, которая пойдёт куда угодно с кем угодно за сто рублей… Не такого он ждал. Но ничего не мог с собой поделать. Проклятый организм мгновенно реагировал, если Вика была рядом…

— Собираемся, автобус через двадцать минут, — скомандовала Вера Ивановна. — Снежинский, тебе, как идиоту, повторяю: мой руки, скоро поедем.

Пацаны засмеялись. Засмеялась и Вика…