Трое в подземелье - Александр Рыжов Страница 19

– Обидно. Я думал, мы здесь фляжку наполним.

– А мы и наполним! – Люсьен подошёл к жерлу в центре зала, заглянул внутрь. – Есть вода, я её вижу!

– Это же Синюшкин колодец. В примечаниях к карте сказано, что воду из него брать нельзя.

– Она что, отравленная?

– Почём я знаю! Тут больше ничего не говорится.

– Ты же бил себя копытом в грудь и говорил, что во всю эту лабуду не веришь!

– В целом, конечно, не верю, но… – Вилли прищурился, – всякое может быть. Лучше перестраховаться.

– Я пить хочу, – пожаловалась Ульяна.

– Я тоже. – Люсьен низко наклонился над колодцем. – Никакой отравой не пахнет. Может, попробуем, а?

– Отрава может быть без запаха. Давайте поищем воду в другом месте. У нас на очереди зал Возмездия с Чёртовым Когтем.

– Час от часу не легче. – Ульяна подошла к колодцу. – Вы как хотите, а я попробую зачерпнуть. Где фляжка?

– Вот. – Люсьен отцепил от пояса флягу, позаимствованную у Белого Спелеолога. – Давай я сам зачерпну. Тут глубоко, рукой не достать, я верёвку привяжу.

Он отвинтил колпачок, привязал к алюминиевому горлышку верёвку и собирался уже погрузить фляжку в тёмно-зеркальную гладь воды, стоявшей в колодце, но Вилли остановил его.

– Не спеши. Для начала проведём один опыт.

Он долго смотрел на своё отражение в воде, еле видное при неверном свете фонарной лампочки, затем поднял с пола камешек и бросил его в колодец. Камешек, булькнув, ушёл на дно, и тотчас послышался странный хруст, какой бывает, когда ломается лёд на реке. Этот хруст, вырвавшись из колодца, прокатился по всему залу и, продублированный отголосками, долго ещё не стихал под высоким потолком.

А что же вода? На глазах у Вилли, Люсьена и Ульяны с ней произошёл процесс, обратный тому, что происходит весной на водоёмах – она моментально, за считанные секунды, замёрзла, и вертикальная колодезная шахта оказалась забитой сплошным льдом!

Тут уже перепугалась и Ульяна. Она не видела кровавых букв в зале Сюрпризов, но здесь, при ней, свершилось то, что не поддавалось ровным счётом никакому разумному объяснению. Магия – вот единственное, что могло послужить объяснением. Но поверить в магию?!

Ульяна посмотрела на Люсьена – он, понятно, истуканствовал, таращась на колодец во все глаза. Кто бы на его месте не таращился… Потом она посмотрела на Вилли – тот не был напуган и теребил нижнюю губу, как ученик, забывший у доски нужный параграф.

Хруст мало-помалу стих. Вилли осветил фонариком поверхность льда. Лёд был не совсем ровным, поскольку вода взрябилась от брошенного в неё камня да так и замёрзла, не успев разгладиться.

– Эврика! Какая в пещере температура, кто скажет?

– Около нуля. – Ульяна зябко вздёрнула плечами.

– Примерно так. А внизу, в колодце, может быть, даже ниже.

– Почему же вода не замерзала раньше?

– Это очень интересный эффект, физики его знают. Хоть и принято считать, что вода превращается в лёд при температуре ноль градусов по Цельсию, но при определённых условиях её можно переохлаждать – как и некоторые другие вещества, принимающие при замерзании кристаллическую структуру.

– Какие же это условия?

– Главное, не подвергать её никаким воздействиям. Малейшее сотрясение – и она мгновенно замёрзнет. Что мы и наблюдали, когда бросили камешек… Я сам дома проводил такой эксперимент, только вместо воды брал жидкий гипосульфит. С водой посложнее, но чисто теоретически это возможно.

– Вспомнила! – Ульяна захлопала в ладоши. – У Жюля Верна в романе «Гектор Сервадак» герои так заморозили целое море: бросили в него ледышку, и оно за несколько секунд замёрзло от берега до берега!

– Целое море – это преувеличение, но в принципе ничего фантастического в этом нет. Забавно, но гипосульфит, когда затвердел, стал горячим, потому что быстрая перестройка молекул из жидкого состояния в твёрдое приводит к повышению температуры. Может, и этот лёд тёплый? Дотянуться бы, потрогать…

Тут Люсьен, слушавший их научную дискуссию, не выдержал:

– Эй вы, академики кислых щей! Я ни шиша не понял, но по мне это над нами Белый изгаляется… На кой я эту фляжку трогал?

– Тебя надо спросить.

– Одно мне понятно: накрылась наша вода медным тазом. То есть льдом. И лёд, кажись, толстый, не раздробить. Короче, здесь нам делать нечего. Что там по курсу?

Вилли развернул карту. По курсу значилось продолжение галереи, а за нею – зал Возмездия, на плане которого был бордовым плюсиком обозначен Чёртов Коготь.

– Что-то мне не хочется туда идти, – сказала Ульяна. – Нельзя ли в обход?

– Нет. Тропа указана только одна, и я бы не стал с неё сворачивать, иначе заблудимся в лабиринтах.

Кораллитовая галерея преобразилась. Тот её отрезок, по которому они двинулись дальше, имел вид ещё более диковинный: то тут, то там на её протяжении молчаливыми стражами высились белые, красные и оранжевые столбики – от совсем крошечных, величиной с напёрсток, до высоких, в Ульянин рост. Под каждым из столбиков на полу виднелось что-то наподобие влажной тарелки.

– Я знаю, как это называется! – похвастал Люсьен. – Сталагмиты.

– Гений, – похвалил его Вилли. – А знаешь, как они появляются?

– Ты меня за лоха-то не держи, а то по сопатке словишь. Как появляются? Падает сверху капля: одна, вторая… пятая… двадцатая… И так миллион лет. В капле какая-то дрянь растворена. Вода высыхает, а дрянь остаётся. Так эта фигня и вырастает.

– Суть ты верно ухватил, спору нет… Уф-ф! Дрянь называется углекислый кальций, который при испарении воды превращается в кристаллический кальцит. Только этим сталагмитам не миллион лет, а куда меньше. Лет по триста-пятьсот. Они молодые совсем… Уф-ф! О, вот и сталактиты!

Вилли отёр тёкший (несмотря на холод) со лба пот и переступил низкий порожек, которым заканчивалась галерея.

Зал Возмездия поражал своей высотой: по прикидкам Вилли, его свод взмывал метров на семьдесят. И с этого купола свешивались сосульками родственники сталагмитов – сталактиты. Как известно, натёчные образования в пещерах растут не только снизу вверх, но и сверху вниз – капля воды, прежде чем оторваться и упасть, успевает чуть испариться, и часть содержащегося в ней карбоната кальция – тысячная доля миллиграмма! – остаётся на потолке. С годами на этом месте появляется контур капли – кальциевое кольцо, которое удлиняется и превращается в сталактит. В зале Возмездия сталактиты были громадными – до метра в диаметре и до трёх в длину. Не отставали от них и сталагмиты: один, стоявший на входе в зал, как вечный и грозный стражник, вымахал вверх метров на пять.

– Интересно, сколько весит такая штукенция? – Люсьен с уважением потрогал его мокрую и гладкую поверхность. – Килограммов двести?