Волшебник Подземного города - Дэвид Фарланд Страница 19

Теперь отряд вел Бушмейстер. Внезапно он вскричал: «Ого!» — и, поскользнувшись, съехал по грязи к основанию пологого холма. Там обнаружилось что-то вроде озера, куда он благополучно и угодил, но тут же выбежал обратно на сухую землю… прямо по воде, если зрение Бена не обмануло.

— Как ты это сделал? — подозрительно спросил он Бушмейстера.

— Сделал что?

— Пробежал по воде.

Бушмейстер показал ему мохнатую заднюю лапу:

— Все, что тебе нужно, — это немного шерсти между пальцами.

Янтарка удивленно уставилась на нее, но ничего не сказала.

«Все-таки хорошо, когда в команде есть полевка, — подумала она. — Иногда полезно бывает уметь бегать по воде».

Перед ними и вправду открылась большая вода, коричневая и довольно противная на вид. Затенявшие ее дубовые и ольховые деревья тянули голые ветви к серому небу.

Бушмейстер безнадежно посмотрел на воду.

— Нам придется ее обойти, — сказал он. — Тут наверняка есть окуни. Мы никогда не доберемся до того берега, если решим пуститься вплавь.

Янтарка поежилась, вспомнив последнюю встречу с окунем — гигантской рыбой, с пастью, куда мышь могла без проблем поместиться целиком, и тушей аж в сорок сантиметров длиной.

На том берегу пруда она заметила красивую разноцветную птицу, мирно кормившуюся за зарослями камыша. То был селезень, с изумрудными перьями на голове, мерцающими пурпуром грудкой и боками и щегольской черно-белой оторочкой по шее и крыльям. Он переваливаясь бродил в подлеске, выискивая желуди под покровом прошлогодних листьев.

— Нет, мы не пойдем, — отрезала Янтарка. — В любом случае, через горы нам пешком не перебраться.

С этими словами она навела чары, и утка тут же снялась с места и устремилась к ним, только крылья засвистели. В паре метров от берега она плюхнулась в воду, после чего послушно приковыляла на берег.

Когда мыши вскарабкались ей на спину, Бен с сомнением покачал головой.

— Эти утиные перья слишком скользкие и жирные, они их чем-то специально смазывают, чтобы не промокать в воде, — сказал он, пытаясь вцепиться в них когтями. — Нам лучше бы как-то привязаться.

Бен снял с себя свернутую кольцами рыболовную леску, сделал маленькое лассо и накинул оглушенной заклинанием утке на шею, после чего крепко обвязал вокруг пояса себя и остальных мышей. Когда все угнездились на новом летательном аппарате, Янтарка дала команду, и они снова устремились к Каскадным горам.

Много часов они летели, потеснее прижавшись друг к другу, чтобы не растерять тепло.

Когда настала ночь, они приземлились на склоне, где несколько сосен склоняли головы под тяжелыми снежными шапками. Янтарка отпустила усталую утку, и та несколько ошарашенно усвиристела в сторону реки Макензи.

Мыши хорошенько прочесали местность под снегом на предмет пищи, но все казалось бесполезно. Холодный воздух тек с гор, укрывая склон словно ледяным покрывалом, и если в долине уже стояла теплая весна, здесь зима еще крепко держала год за горло.

В десятый раз копаясь под сугробами, они нашли беличью кладовую, где владелица всю осень запасала еду. Докопавшись до нее сквозь залежи снега и мерзлой грязи, они были вознаграждены несколькими сосновыми орешками. Янтарка в жизни не ела ничего экзотичнее мышиных крокетов и решила, что сырые орехи, все еще покрытые смолой, чувствуют себя у нее в желудке как-то неуютно.

Чувствуя себя не менее неуютно, мыши свернулись под еловым лапником на ночлег. Они нагребли себе сухих листьев и сбились в кучку, чтобы хоть как-то согреться, глядя наружу, во тьму, на снег, припорошенный звездным светом. Картина была прекрасной и мирной, но вдалеке, над горами, бесплотно плыла ночная песнь койотов. Никогда еще Янтарка не чувствовала себя такой замерзшей и несчастной.

— У меня отмерзли передние лапы, — сообщил Бен, хлопая ими, чтобы восстановить кровообращение.

— Это потому, что они такие маленькие, — объяснил ему Терн. — Они быстрее теряют тепло.

— Не волнуйся, — успокоил его Бушмейстер. — Через несколько недель ты привыкнешь к холоду.

— Через несколько недель? — ужаснулся Бен.

— Через четыре, если быть точным, — авторитетно заявил Терн. — Именно столько нужно мышиному метаболизму, чтобы приспособиться к резкому понижению температуры окружающей среды.

— Неудивительно, что мыши зимой пытаются проникнуть в человеческие жилища, — проворчал Бен. — Может, мы хотя бы костер разожжем, чтобы согреться?

— А что такое костер? — заинтересовалась Янтарка.

— Если достаточно сильно нагреть дерево и траву, — объяснил Бен, — они дадут свет и тепло, много-много тепла. Это и есть огонь.

Мыши радостно натаскали веточек и листьев, а Янтарка заставила их нагреться. Вскоре перед ними плясал славный маленький огонек. Он был не особенно больше свечи, но мыши сгрудились вокруг него и наконец-то смогли согреть лапки.

Придя в себя, Бен исподтишка бросил вокруг хитрый взгляд, причудливо переплел пальцы и, внезапно обернувшись к снежному сугробу у себя за спиной, вскричал:

— Смотрите, кошка!!!

Бушмейстер издал ужасный крик, а Терн подскочил так высоко, что сделал бы честь любой блохе. Развернувшись в прыжке, Янтарка увидала на снегу тень гигантской кошки. Она уже лихорадочно соображала, каким бы заклинанием ее отпугнуть, когда, присмотревшись повнимательнее к тени, поняла, что это всего лишь Беновы забавы.

«Разве ж это кошка? — подумала про себя Янтарка. — Я могу сделать кошку и получше».

И вдруг в сугробах из тени и звука возникла черная кошка. Она шипела и мяукала, и глаза ее сверкали зеленым. Бен остолбенел.

Словно во сне, он смотрел, как чудовище взвилось в воздух. Терн и Бушмейстер кинулись прочь, пища от ужаса. Кошка с выпущенными когтями приземлилась прямиком на Бена… и исчезла.

Янтарка, хихикая, каталась по земле, пока не вернулись Бушмейстер с Терном. Все снова расселись у огня и стали поджаривать бока, наслаждаясь непривычным, острым запахом дыма и золы. Бен показывал, как делать из пальцев тени кошек, собак и всяких странных тварей, которых называл аллигаторами и динозаврами.

Когда все снова загнездились, Терн спросил у Янтарки страшным шепотом:

— Так ты правда собираешься внести людей в список мышиных врагов?

— Да, — ответила та с мрачной решимостью. — Я больше не потерплю, чтобы они убивали мышей. Отныне разговор у меня с ними будет короткий: поднял руку или еще чего-нибудь на мышь — пожалуйста, одним человеком меньше.

— Но я не уверен, — попытался было возразить Бен, — что они понимают, что делают. Они не думают, что у мышей тоже могут быть чувства.

— Ну у меня они быстро разберутся что к чему.

— Ты должна предупредить их, — вмешался Терн. — Было бы нечестно просто начать убивать их.