Хорьки в поднебесье - Ричард Бах Страница 19

Ничего не вышло.

Хорьчиха плавно повела назад три дросселя, неотрывно глядя вперед, сквозь стекло: может, полоса вынырнет из тумана еще хоть раз? «ХЛи-4» приподнял нос, шины неслись уже в нескольких лапах от того места, где полагалось быть бетонному покрытию дорожки. «Как хорошо, что я не вызвала спасателей, — подумала Шторми. — В таком тумане запросто можно было наткнуться на пожарную машину». Стекло как будто снова затянуло льдом, и Шторми со вздохом перевела глаза на приборную доску.

«Курс-курс-курс, — укоризненно забормотала она себе под нос. — Что бы там ни стряслось, капитан, твое дело — держать курс. Курс, курс!»

Резина зашуршала по бетону. Самолет корчился в непроглядном тумане, полосы по-прежнему видно не было. Наконец, полосы коснулось и носовое колесо. Все так же бдительно следя за указателем курса, летчица реверсировала второй и третий винты и с силой выжала тормозные педали.

Самолет мчался по полосе. До боли напрягшись всем телом, Шторми ждала столкновения с таящейся во тьме неведомой преградой.

Но ничего не случилось. Ни грохота, ни толчка. Еще одно мгновение, растянувшееся в бесконечность, — и «ХЛи-4» замер где-то посреди салинасского аэродрома. Переключив двигатели на холостой ход, Шторми отодвинула стекло кабины и выглянула наружу, но даже и теперь не увидела земли.

Зависнув на своем вертолетике в нескольких лапах от ее кабины, Бакстер прикрыл глаза и сосредоточился изо всех сил.

— Ясное небо… Чистый проход… Перед нами открывается проход…

Наконец-то! Коридор высотой в сотню лап прорезал слой тумана над аэродромом. В свете посадочных огней самолета блеснула полоса, а впереди, всего в какой-то сотне лап, показалась рулежная дорожка. Шторми выжала дроссели, и «ХЛи-4» стронулся с места.

— «Авиахорек три-пять» приближается к рулежной дорожке, — доложила она. — Направляемся к терминалу «Авиахорьков».

Из-за тумана диспетчеры на вышке не видели, как она пошла на посадку. О падении видимости ниже минимума ей не сообщили, а значит, формально все было по правилам. Никто и не вспомнит!

— «Авиахорек три-пять», оставайтесь на этой частоте, следуйте к терминалу. Вы не обратили внимание на высоту потолка?

— «Три-пять» на связи. К сожалению, нет. А у вас как дела?

— До последней секунды был сплошной туман. Но над полосой, должно быть, почище.

Бакстер носился кругами над самолетом. Его переполняло торжество. Он все-таки расчистил туман!

Но уже в следующую секунду на поле аэродрома вновь легло плотное облачное одеяло — будто кто-то дернул за ниточку. Только голубой сигнальный огонек рулежки все еще слабо мерцал сквозь пушистую мглу.

Шторми едва успела расслабиться, наконец поддавшись усталости, но тут же снова взяла себя в лапы.

— Держись, Шторми, — сказала она вслух. — Этот полет кончится тогда, когда ты остановишься у терминала. Еще чуть-чуть… Это же совсем легко!

Вести машину по невидимой дорожке, через туман, от одного одинокого огонька к другому, было вовсе не так легко, как она пыталась себя уверить. Но по крайней мере теперь судьба груза и ее собственная жизнь больше не висели на волоске.

Но вот туман немного рассеялся и впереди показался смутный силуэт терминала.

А секундой позже хорек из команды наземного обслуживания заметил вынырнувший из тумана темный силуэт самолета. Он замахал светящимися жезлами, направляя «ХЛи-4» к разгрузочной платформе.

«Привет, Тревис», — подумала Шторми. Серьезный, работящий молодой хорек. Он как-то рассказал ей, что берет уроки летного мастерства — хочет тоже летать на грузовых.

Наконец он скрестил красные жезлы над головой — «стоп!» — и изящным жестом взял под козырек.

Летчица улыбнулась и отсалютовала в ответ, поставив машину на тормоз.

Она заполнила полетный лист, остановила винты трех уцелевших двигателей, не забыв поблагодарить их за верную службу, и тихонько посидела, слушая, как глухой рокот постепенно замирает и растворяется в тишине предрассветного аэропорта. Через боковое окно в кабину тянуло прохладным ветерком.

— Вовремя! — крикнул Тревис.

— Почти. — В царящей кругом тишине слово это прозвучало неожиданно резко.

Отключив радио и главный рубильник, Шторми услышала топот: по трапу поднимались хорьки из команды наземного обслуживания. С лязгом открылась центральная дверь.

— Спасибо вам, ангелы-хранители, — проговорила Шторми. — Вы мне сегодня очень помогли.

Но Бакстер озабоченно кружил над сломанным двигателем и не расслышал ее слов.

Шторми сложила карты и описания маршрутов в пилотскую сумку и достала бортовой журнал.

«Автопилот при включении даст правый крен, после него реле отключает систему, — вывела она аккуратным, четким почерком. — Система антиобледенителя отказала из-за длительной нагрузки. Осветительные приборы на панели пострадали при турбулентности. Двигатель номер четыре — сильная вибрация, пламя из сопла. Задействована система пожаротушения, двигатель отключен в полете. Выпуск шасси произведен на резервной системе».

Отчет производил удручающее впечатление, но Шторми не огорчилась. С «ХАи-4» проблем не бывает почти никогда. Но время от времени и они подвергают пилота испытаниям.

Первым на борт поднялся бригадир разгрузочной команды — Хорек Рокки. Открыв для грузчиков боковые двери, он вошел в кабину и заглянул летчице через плечо.

— У нас проблемы? С четвертым двигателем?

Шторми кивнула.

— Привет, Рокки. Есть немного.

Послышался скрип вильчатого погрузчика, уже поднимающего первый из контейнеров с хоречьей едой.

— Наверное, понадобится новый цилиндр.

— Наверное, — согласился Рокки. — А может, и несколько. А колеса пришлось накачивать лапами?

Она снова кивнула.

— Погода сегодня не очень, — заметил бригадир. — Удивительно, что тебе вообще удалось сесть.

Шторми кивнула в третий раз.

— Пара пустяков. Проще, чем пирожок слопать, — заявила она и с улыбкой добавила: — Но мучное хорькам вредно.

Она закрыла бортовой журнал и подняла голову.

— Три крепления сломалось, Рокки. Я постаралась привязать контейнеры обратно, но не знаю, удалось ли. Груз цел?

Бригадир положил лапу ей на плечо и, сдерживая улыбку, заверил:

— Все хорьки Салинаса будут целую неделю питаться только здоровой пищей, Шторми. Все до единого.