Девочка из страны кошмаров - Павел Марушкин Страница 19

— Снежинка, просыпайся! Вставай, Снежинка!

Холод проникал под одежку, и каждое движение отзывалось томительной болью — одеревеневшее тело не слушаться. В груди заворочался колючим ежом подхваченный неделю назад кашель. Больше всего он донимал спросонья — а иногда еще среди ночи.

— Снежинка, проснись!

Кларисса с трудом разлепила веки. Вокруг было непривычно светло. Ночью выпал снег, первый в этом году; а к утру небо расчистилось, и покрывшее улицы беленое полотно засияло первозданной чистотой. Томми Секунда, выбивая зубами мелкую дробь, продолжал ее тормошить. Сквозь оттопыренные уши мальчишки просвечивало яркое утреннее солнце, так что они казались двумя розовыми фонариками, приделанными зачем-то к его голове.

— Вставай скорее! Надо с-с-согреться… В харчевне Поддера сейчас выбрасывают вчерашние объедки; коли поспешим, не придется копаться в мусоре!

Брезгливость уступает свирепому натиску голода на удивление быстро. Уже через несколько дней бродячей жизни Кларисса научилась не проходить мимо съедобного куска, где бы он ни лежал; а ее теперешние друзья и вовсе не видели в этом ничего зазорного…

Новая жизнь принесла с собой множество удивительных маленьких открытий: картофельные очистки, например, оказались невероятно, дьявольски вкусными! Отмытые от грязи и поджаренные на листе ржавого кровельного железа, они распространяли во все стороны изумительные ароматы, наполняя глаза жадным блеском, а рот слюной. Почти такими же вкусными были некоторые вещи, выбрасываемые из харчевен и рестораций, но здесь существовала жестокая конкуренция, и следовало быть очень осторожной. У девочки до сих пор побаливал синяк, оставленный на плече клюкой одной нищей старухи: та посчитала Клариссу угрозой своему завтраку. Опасаться теперь вообще приходилось многого: юных оборванцев из других уличных шаек, взрослых бродяг, извозчиков — последние так и норовили вытянуть кнутом поперек спины; вредного полицейского со странным прозвищем Волосатое Сердце, здоровенных лохматых псов, ошивающихся при конюшне… Но это все были привычные, повседневные опасности. Существовали и другие: то ли реальные, то ли плод воображения. О них приятели Томми рассказывали вечерами у костра, стараясь перещеголять друг друга в живописании леденящих душу подробностей. Кларисса так и не разобралась до конца, что в этих историях правда, а что — нет; но жуть они нагоняли неизменно…

Харчевня Поддера была хорошим местом: здесь почти всегда можно было набрать хлебных корок, а если повезет, то и получить порцию слегка пригорелой каши из рук сердобольной толстой поварихи. «Посуду обязательно верни! — наставлял девочку Томми, дочиста вылизывая помятую оловянную миску. — Иначе никогда больше ничего не получишь. И никому не рассказывай про это место, поняла? Оно только наше с тобой». Маленький оборванец вовсю наслаждался ролью ментора, впрочем, наставником он и впрямь оказался неплохим. Кларисса наткнулась на мальчишку случайно, спустя несколько дней после бегства; тогда же Томми познакомил ее со своей компанией. За светлые волосы и кружевное платье девочку тут же прозвали «Снежинкой». Уличная жизнь, конечно, делала свое дело: с каждым днем одежда Клариссы становилась все больше похожей на лохмотья…

— Сегодня примем тебя в нашу шайку! — важно заявил Томми, когда утренний голод был утолен. — Вообще-то девчонкам у нас не место, но я замолвлю за тебя словечко, так что не бойся — все будет тип-топ.

— А разве я не с вами? — удивилась Кларисса.

— Ну-у, вроде как не совсем… — смущенно протянул мальчишка. — Ты ведь не принесла еще страшной клятвы и вообще не знаешь пока наших тайн… Так что готовься, поняла?

За последние десять дней девочка узнала о городе больше, чем за десять лет своей жизни, причем с сугубо практической точки зрения. Томми Секунду ничуть не интересовали величественные арки Колокольного собора или роскошная лепнина дворцов. «Туда залезть не успеешь, как сцапают легавые», — равнодушно ответил он Клариссе на ее восторги. Зато неказистая башня элеватора вызывала его живейший интерес. «Говорят, внутри полным-полно зерна, до самой крыши! — мечтательно жмурился Томми. — Вот бы забраться туда всей шайкой, и чтоб у каждого — по мешку! Наварим каши и нажремся от пуза, а лишнее можно продать…»

Республиканский (бывший Королевский) мост был самым большим в Уфотаффо. Чугунные львы стерегли его с обеих сторон. Проходя мимо, Томми дружески похлопал зверя по черной оскаленной морде. Под мостом, на галечной отмели, полыхал небольшой костерок. Шайка расположилась вокруг огня: кто-то грел руки возле пламени, кто-то с наслаждением смолил найденный окурок.

— Здорово, орлы! — поприветствовал мальчишек Томми. — Как жизнь?

— А, Секунда, здорово… Че там жизнь… Сидим, воняем… — лениво отвечали ему. Запахи от уличных разбойников и впрямь исходили весьма назойливые; Кларисса в очередной раз подумала, что и от ее лохмотьев скоро будет нести точно так же.

— Слыхали новость? Вчера ограбили банк, прямо посередь бела дня!

— Да ладно!

— Вся полиция на ушах; вот те и ладно…

— Эх, нам бы такую уйму деньжищ! Слышь, Томми, ты что бы себе купил в первую очередь?

— Жратву не называть! — быстро добавил кто-то. — И так брюхо с утра подвело… Только вещи!

Эта тема была неисчерпаемой.

— Смотря сколько денег, — солидно откликнулся Томми. — Но одно я б себе точно купил — складной ножик с десятью лезвиями… Вот это сила!

— Хорош заливать, с десятью! Таких складней не бывает! — недоверчиво протянул Люс, щербатый и очень рассудительный.

— Не знаешь, не тявкай! — отбрил Томми. — Я сам однажды видел: ручка костяная, а внутри там все-все! И шильце, и пилка, и еще ковырялка такая… Им че хошь делать можно!

— Просто так банк не ограбить, надобно петушиные слова знать! — усмехнулся Мослатый, высокий костлявый мальчишка.

— Что еще за слова? Волшебные? — Люс шмыгнул носом.

— Ну, волшебные, не волшебные — а без них дело не выгорит!

— Ты, может, знаешь?

— А то!

— Ну и?

— Так я тебе и сказал!

— Да врешь ты все…

— А я вот знаю! — поднял голову Томми. — Мне Музыкант говорил!

— Ну! — Очевидно, авторитет неведомого Музыканта не подлежал сомнению.