Блин - охотник за ворами - Евгений Некрасов Страница 18

Ты, что ли, не понимаешь, что я пойду по этому коридору минут за пять до того, как музей закроют? Там будут все: уборщицы придут убираться, маляры переодеваться, экскурсоводы собираться домой… И тут я прусь: «Здрасьте, тетенька, скажите, пожалуйста, где кабинет Лариссергевны?» А тетенька мне добрым голосом отвечает: «Здравствуй, девочка. Лариссергевна – это я!» Или берет меня за руку и провожает в кабинет: «Лариссергевна, вы эту девочку знаете?»

– Убежишь, – неуверенно сказал Блинков-младший.

– Убежал один такой, а потом его в милиции трясли… Митек, ты же сам говорил: там и прокуратура, и контрразведка, и угрозыск! Они, может, сидят в соседнем с Ларисикиным кабинете, свидетелей допрашивают.

Ирка была права. Именно поэтому Блинков-младший начал злиться.

– Ну и соврешь им что-нибудь! Что ты, сама не можешь придумать?!

– Я, Митенька, давно придумала, – свысока сказала Ирка. – Просто мне было интересно послушать, каких еще глупостей ты наговоришь!

Блинков-младший промолчал. Ему не хотелось опять ссориться.

– Так вот, никакой служебный вход я тебе открывать не собираюсь, – продолжала Ирка. – И ты не будешь развинчивать замок на глазах у милиции. Ты просто пойдешь в хозяйственный магазин и попросишь показать точно такой же замок!

– Я лопух, – сокрушенно признал Блинков-младший. Иркина мысль была до обидного простой.

– Все гораздо хуже, Митек, – вздохнула Ирка. – Печально не то, что ты лопух, а то, что ты при этом самый умный из всех парней в нашем классе!

У выхода из метро они расстались. Блинков-младший не хотел идти с Иркой по улице. Он был сейчас как засвеченный агент, вынужденный перейти на нелегальное положение. Навстречу в любой момент могли попасться Гуськов, сержант Сережа, вредная смотрительница или Ларисик. Вряд ли кто-нибудь из них снова потащит его в милицию, но Ирку рядом с ним заметят и запомнят.

Договорились встретиться у кондитерской, где Блинков-младший покупал пирожные для мамы и Ларисика. Ирка эту кондитерскую не знала, но сказала, что найдет: позади музея, на углу – не заблудится.

Блинков-младший пошел проходными дворами. Места были незнакомые. Несколько раз он попадал в тупики, путался, а потом непонятно как очутился у подворотни, ведущей на задний двор музея. Еще издали он услышал оттуда непонятный грохот, заглянул в подворотню и сразу же спрятался за углом.

Во дворе шла уборка. Рабочие забрасывали в кузов самосвала измазанные белилами пустые бочки, доски, колотый кафель и прочий строительный мусор. Пыль стояла столбом. Распоряжался всем перепачканный человечек Лялькин. Ему могли рассказать, что «миллионерша Демидова» и ее сын – самозванцы…

Блинкову-младшему всего-то и нужно было – подойти к двери служебного входа и поискать на замке фирменный знак, чтобы потом знать, что спрашивать в магазине. Но пока во дворе суетился Лялькин, Митек не мог сделать даже такого пустяка. Такова уж трудная доля восьмиклассника: заниматься расследованием международного преступления – и шарахаться от мелкого жулика.

Пришлось ждать, и Блинков-младший пошел в знакомую кондитерскую. Ее витрины глядели как раз на подворотню. Еще одна удача – то, что в кондитерской было и кафе: четыре высоких столика без стульев, чтобы посетители не засиживались. Блинков-младший купил чашку чая и пирожное и встал у столика лицом к витрине.

Подворотня была в двух шагах отсюда и просматривалась насквозь, до стены музея. Время от времени в поле зрения мелькали рабочие, тащившие мусор к невидимому грузовику. Словом, точку для наблюдения Блинков-младший выбрал самую подходящую. Только пирожное быстро кончалось. Он пересчитал свои деньги и стал отщипывать от пирожного по крошке. Денег хватало ровно на две «корзиночки», а ему хотелось угостить Ирку.

До того, как закроют музей, оставалось полчаса. Ирка могла вернуться и чуть пораньше – если, конечно, пораньше придут уборщицы. Лучше бы они сегодня не пришли совсем…

Час назад, разговаривая с Иваном Сергеевичем, Блинков-младший сообразил, почему следы Монтера в чулане остались незатоптанными…

Кончался второй день после того, как были похищены картины. За это время уборщица должна была хоть раз да заглянуть в свой чулан. Но в музее, конечно же, работали эксперты-криминалисты. Они запретили убираться, пока не снимут отпечатки пальцев во всех местах, где их мог оставить преступник. Поэтому уборщица и не пришла за своими швабрами. Следы в пыли говорили о том, что после Монтера в чулане побывал один Блинков-младший.

По всему выходило, что эксперты зевнули. Они обследовали только предполагаемый маршрут преступника: зал, из которого пропали картины, поврежденную проводку, дверные ручки…

Конечно же, глупо снимать все отпечатки подряд, если в музее работают десятки людей и бывают десятки тысяч. Чтобы эксперты занялись чуланом, кто-нибудь из оперативников должен вычислить действия преступника, как это сделал Блинков-младший. Но в прокуратуре, угрозыске и контрразведке не нашлось светлой головы, равной голове одного восьмиклассника!

Сегодня ошибка может стать непоправимой. Эксперты скорее всего уже закончили свою работу. Теперь никто не запрещает убираться в музее. Может быть, именно в этот момент в чулан вошла уборщица и взмахом тряпки уничтожила остатки следов Монтера!

Вот зачем Блинков-младший пытался дозвониться маме – предупредить, что в чулане убираться нельзя. Но мамы на службе не оказалось, и теперь все зависело от случая…

Впрочем, не все потеряно, пока в России есть подростки, способные подстраховать контрразведчиков! Пускай кустарным способом, но отпечаток следа снят и хранится в надежном месте. И брошенный преступником окурок не потерян для экспертизы.

В проеме подворотни мелькнул и опять исчез кузов самосвала. Блинков-младший запоздало сообразил, что уже с полминуты не видит рабочих. Выходит, они погрузили мусор и разошлись.

В один прием уничтожив остаток пирожного, он вышел из кондитерской и нырнул в подворотню.

Как он и думал, рабочие и, главное, Лялькин уже ушли. Посредине двора, в перемешанной колесами грязной жиже, неуклюже разворачивался груженый самосвал.

Жижа была густой, как манная каша. После того как по ней проезжало колесо самосвала, она еще мгновение сохраняла отпечаток шины. Потом след затягивался. В какой-то момент под колесом ярко блеснула золотистая загогулина. У Блинкова-младшего екнуло сердце: загогулина была похожа на пропавшую ручку от двери!

Грязь сомкнулась над ней, но Митек заметил место и остался ждать.

Когда самосвал уехал, он подошел к луже. Место, где блеснула загогулина, он запомнил прекрасно: как раз напротив двери служебного входа, шагах в четырех. Но самосвал увез весь мусор. Не было ни доски, ни кирпичей, чтобы бросить под ноги. Невыносимо страдая, Блинков-младший шагнул в лужу. Семидесятидолларовые кроссовки со всхлипом погрузились в грязь.

Да, это была она! Ручка с двери музея. Прав незнакомый милицейский оперативник: она побывала в руках вора. Ни бомж, ни мальчишка – никто бы не стал, отвинтив ручку, тут же выбрасывать ее… Но, повалявшись двое суток в грязи да еще и побывав под колесами самосвала, ручка не представляла собой никакого криминалистического интереса. На ней не могли сохраниться отпечатки пальцев.