Воровство & волшебство - Владимир Аверин Страница 18

— Она тебя загипнотизировала, — догадалась Дина. — Помнишь, Витька Пузыренко говорил, что гипнозу поддаются двадцать процентов людей? Наверно, ты тоже к ним относишься. Гадалка тебя загипнотизировала и стерла из твоей памяти всю информацию. Вернее, не совсем всю, а ту, которая могла ей навредить. Могу поспорить, что ты не запомнил ее адрес.

— Не запомнил, — признался Вадик. — Я его записал. И ты запиши. Улица Лаптева, дом одиннадцать, квартира двести пятьдесят. Позвони нашему участковому или в отделение милиции, объясни им, что и как, в общем, ты сама знаешь, что сказать. Хотя я, честно говоря, на сто процентов уверен, что госпожу Лилю они на улице Лаптева уже не встретят.

— Почему?

— Потому что это была съемная квартира. Или комната. Она снимала ее точно так же, как раньше снимала комнату у Маруськиной бабули. Квартиру в Москве можно легко снять, если деньги есть. А у гадалки денег полно.

— Наверно, она тебя загипнотизировала, чтобы ты не смог вызвать милицию… Или позвать соседей, — предположила Дина.

— Точно. Она меня обезвредила, чтобы я какое-то время не рыпался. А пока я, как дурень, ничего не соображая, болтался по улицам, она собрала вещички и слиняла.

— Но, с другой стороны, зачем менять квартиру, если она заставила тебя забыть ее адрес?

— Кажется, я сболтнул, что к ее дому мы приехали с Никитой. Я сказал, что Никита тоже знает, в каком доме и в каком подъезде она живет. По-моему, она поняла, что квартира засвечена и надо оттуда срочно сматываться.

— На всякий случай я все-таки позвоню в милицию, — сказала Дина. — Как ты себя чувствуешь?

— Как Чебурашка. Как будто меня долго тащили вниз головой, а потом вытряхнули из мешка. И вот я торчу тут и не понимаю, где верх, а где низ.

— Бедненький, — с сочувствием произнесла Дина. — Хочешь, я приеду за тобой?

— Не надо. Я еще не разучился ходить. Я позвоню тебе из дома.

Они попрощались, Вадик положил мобильник в карман сумки, встал и… едва не упал на землю. Голова кружилась, ноги подрагивали от слабости. Пошатываясь, он кое-как дошел до дороги и остановил такси. Назвав адрес, Вадик уселся на заднее сиденье и предупредил водителя, что денег у него с собой нет, поэтому придется зайти домой и вытряхнуть двести рублей из копилки.

В дороге мальчика сильно укачало. Он ехал с закрытыми глазами, прислушивался к сбивчивому ритму собственного сердца и время от времени подрагивающими пальцами смахивал холодный пот с лица. Действие наркотика то ослабевало, то возрастало с новой силой. Когда на поворотах машину заносило, Вадик судорожно зажимал ладонью рот и часто-часто глотал, чтобы унять тошноту. «Что это? Что со мной происходит? Разве после гипноза такое бывает? Ой, сердце ёкает! Что это, а? — испуганно приложив руку к груди, спрашивал себя Вадик. — Может, зря я смеялся над гадалками и колдунами? Может, проклятие и сглаз действительно существуют? Может, на мне и в самом деле порча? А как иначе объяснить надпись на яйце? И почему меня так плющит? Почему мне так фигово?»

Вернувшись домой, он, не разуваясь, рухнул на кожаный диван в гостиной и забылся тяжелым тревожным сном. Вадик сквозь дрему слышал, как пришла с работы мама, как она велела ему снять кроссовки и переодеться. А когда он не ответил, мама не на шутку забеспокоилась:

— Тебе плохо, сынок? Что с тобой? Скажи. Не молчи. Только не молчи. Проснись. Господи, да что же это?

Она трясла Вадика за плечо, шлепала его по щекам, пытаясь привести в чувство. Но мальчик не реагировал, его снова накрыла волна наркотического дурмана. «Пусть говорит. Я все равно ничего не слышу и ничего не понимаю, потому что сплю. Прилип к коже дивана, как переводная картинка, и сплю», — проносились мысли в его голове. Когда действие наркотика усилилось, Вадика снова стало тошнить. Собрав последние силы, он заставил себя подняться и, шатаясь, задевая плечами дверные косяки, побежал в ванную. Через минуту он вышел оттуда бледный, с бесцветными губами и страшным плавающим взглядом. Увидев, в каком он состоянии, мама бросилась к телефону и вызвала врача.

А Вадик погрузился в странное, вызванное наркотиком, состояние полудремы — ему казалось, что все вокруг покачивается и окутывается густым туманом. Вскоре приехал врач и стал задавать вопросы, измерять давление, считать пульс, светить в глаза подростка маленьким фонариком.

— Ваш сын принимал наркотики, — в заключение сказал доктор.

— Не может быть! — всплеснула руками мама.

— От него пахнет опием. Это весьма специфический запах, его с другим не спутаешь.

Врач сделал Вадику укол, что-то посоветовал маме и, закрыв свой алюминиевый чемоданчик с красным крестом на крышке, удалился. Вскоре после его ухода вернулся с работы папа Вадика.

— Посмотри на своего сына. Он начинающий наркоман, — пожаловалась мама, вытирая слезы. — Его выгонят из школы. Что он будет делать без среднего образования? Поедет в деревню поросят откармливать или коров доить? Наркотики — это только начало. Потом будут кражи, грабежи и так далее и тому подобное! А в конце концов — тюрьма. Что ты молчишь? Ну что ты молчишь? Поговори с ним, ведь это твой сын.

— Оставь его в покое. Сейчас он все равно ничего не понимает, — сказал папа. — Пусть выспится. Потом поговорим.

Вадик, не отрывая головы от подушки, слабым голосом посоветовал родителям:

— Позвоните Дине. Она вам все объяснит. Я бы и сам мог… Да у меня язык не ворочается…