Странные вещи - Эли Браун Страница 18

Если Часы и в самом деле могли менять ход истории, отец мог бы этим воспользоваться там, на мосту. Следующая мысль ее потрясла: а что, если он и воспользовался? Что, если Константин, зная о поджидающих его убийцах, повторял этот ужасный момент, пока не нашел способа спасти Клевер? Девочка представила, как он, истекая кровью, из последних сил вращает головку Карманных Часов. Сколько же раз он пережил этот ужас, прежде чем сумел спасти ее?

Клевер наконец узнала, что именно должна хранить и беречь.

– Скоро я узнаю, как ими пользоваться, – торжественно произнесла она, – и снова приведу все в порядок.

Вернулась Несса с толстым пучком медвежьего лука в одной руке и охапкой шахтерского салата в другой. Карманы были туго набиты каштанами. Из фургона она достала хлеб, сыр и небольшую сковородку. Они устроили привал в полуразрушенном сарае. Как только появились первые звезды, с чердака, кувыркаясь и сталкиваясь, вылетела стайка летучих мышей и растворилась в небе.

Пока Несса разводила костер, Клевер осмотрела крыло Ганнибала, поправила лубок и на всякий случай дала ему поклевать кашицы из луизианского мха. Собранный Нессой салат они съели сырым, а каштаны и дикий лук поджарили на сковороде. Каштаны были немного недозрелыми, но поджаренные не так горчили. Они по очереди раскалывали их посеребренными хирургическими щипцами. Клевер, очистив каштан, съедала его сразу, а Несса неторопливо вдавливала каждый в кусочек сыра и заворачивала в обжаренный лист медвежьего лука.

– Ну, видишь? – Несса вскинула руки с таким видом, будто выиграла спор. – Как любил говорить дядя: «И самую скромную трапезу можно сделать пиром».

Ганнибал расклевал свою порцию сыра на мелкие крошки и тряхнул гребнем.

– Твой дядюшка рассуждал, как истинный философ.

Несса гордо кивнула.

– Своенравный Бранаган был настоящим гением. Любой подбородок мог выбрить гладко-гладко, как фарфоровый кувшин. У него было по истории на каждую звезду и по песне для каждого перекрестка!

Продолжая жевать, она стала напевать чудесную арию. Мелодия и голос были так прекрасны, что Клевер и Ганнибал заслушались, забыв о еде.

Клевер оказалась вдали от дома, в компании очень своеобразных спутников. От голода и потрясений последних дней ее мысли путались. Но она наконец нашла Карманные Часы, а в этой поющей девушке было что-то такое, что заставило ее улыбнуться.

– Мы благодарны тебе, Несса, – сказала Клевер. – За то, что взяла нас с собой и накормила. И за музыку тоже.

Несса пошевелила перевязанной рукой.

– Моего дядю гнус прикончил, – сказала она неожиданно.

– Ох, Несса! – выдохнула Клевер.

– Мерзкий такой маленький воробей, сделанный из помятой жестяной миски. Бросился прямо на лошадей и напугал их. Фургон свалился в овраг. А дядя сломал шею. Как спал, так и не проснулся. С тех пор я торгую эликсиром Бликермана самостоятельно.

На миг Клевер увидела в глазах девушки море скорби, отражение того моря, в котором тонуло и ее собственное сердце. Клевер уже была готова обнять Нессу, как вдруг в траве что-то щелкнуло. Все вскочили на ноги. Впрочем, оказалось, что это всего-навсего мышь, попавшая в ловушку Нессы.

Несса пошла к фургону кормить Пресноводную гадюку. Клевер отправилась за ней.

– Эта змея опасна, – проворчал оставшийся у костра Ганнибал.

Поручив Клевер держать фонарь, Несса открыла створки фургона. Змея, почти с руку Клевер толщиной, раздраженно ощупывала пепельно-серым языком стены стеклянной тюрьмы.

Осторожно сняв крышку, Несса бросила в сосуд раненую мышь. Через несколько секунд от нее осталось лишь воспоминание в виде выпуклости на извилистом змеином теле.

– Она похожа на настоящую пресноводную гремучую гадюку, – заметила Клевер.

– Конечно, она и есть настоящая! Могла стадо бизонов свалить с утра пораньше. Змея – настоящее чудовище, но это лучшая часть моего представления. Дядя, тот умел разговоры разговаривать, пел и шутил, да так, что публика от восторга млела. А теперь змея – единственное, что заставляет их раскошелиться.

– А в чем хитрость? – заинтересовалась Клевер. – Как ты выживаешь после укуса? Дело ведь не в эликсире!

Несса заколебалась, но, решившись, слегка повернула сосуд. Потревоженная змея сердито дернулась.

– Отсюда смотри, – сказала Несса. – Что видишь?

– Змея… сбилась на одну сторону… – заметила Клевер.

– Там посередине есть стеклянная перегородка. Если я суну руку в пустую часть, змея бросается на стекло. А кажется, что она меня укусила. Теперь ты все знаешь, – Несса захлопнула створку, заперев змею в фургоне. Она не спешила отнимать руки от защелки, словно не позволяя злу вырваться.

– И зачем я только тебе показала, не надо было.

– То, что случилось с твоим дядей, просто ужасно. – Клевер пожалела, что у нее нет лекарства от горя.

– Когда кому-нибудь рассказываешь о таком, легче становится.

– Тайны трудно держать в себе, – согласилась Клевер, – особенно для чистосердечного человека.

В свете фонаря глаза Нессы блеснули.

– А я чистосердечная, да?

– Мне кажется, да, – кивнула Клевер.

Несса на мгновение задумалась.

– Болотное вино! – выпалила она и виновато улыбнулась. – Надо же, я это сказала. Всецелебный Эликсир Бликермана – это болотное вино и немного патоки, чтобы было не так противно!

– Но ты же это пила, я видела! – ахнула Клевер.

– Не так уж он и плох, – хихикая, призналась Несса. – Большие куски я отцеживаю. Хитрость в том, чтобы не дышать носом.

Несса, развеселившись, фыркнула, и Клевер тоже рассмеялась. Вскоре девочки хохотали в голос и не могли остановиться. В душе Клевер царила неразбериха. Спотыкаясь, они брели на свет костра. Несса почти рыдала от смеха и, наконец, закашлялась. Клевер это показалось очень забавным.

Она тоже смеялась и плакала одновременно и была в растрепанных чувствах. Но рядом не было никого, ради кого ей следовало бы сдерживаться. Вид потрясенного Ганнибала только сильнее раззадорил ее. Она даже не пыталась сдержать смех – это было все равно что стараться снова закупорить открытую бутылку с имбирным элем вдовы Хеншоу. Поэтому Клевер позволила смеху вырваться наружу – широко открыв рот и подняв к небу лицо, она хохотала, спугнув с веток устроившихся на отдых голубей. Потревоженные птицы кружили вокруг девочек, словно ставший видимым смех.

– А ты видела Винное болото? – отдышавшись и вытирая щеки, спросила Клевер. – Своими глазами видела?

– И нюхала! – подтвердила Несса. – О Небо! Ну и вонь же там! Море вина, которое на солнце превращается в уксус. И никто рядом не живет, кроме мух и забулдыг.

Клевер вспомнила рассказы отца о катастрофе, из-за которой образовалось болото.