Загадка неуловимого доктора - Анна Устинова Страница 17

До конца дня Компания с Большой Спасской еще несколько раз перезванивалась. Особенно нетерпеливо вели себя Пашков и Женька. Им хотелось как можно скорей приняться за дело. Потом Олегу позвонила Таня. Она только что возвратилась от Темы, у которого брала конспект по истории. По словам девочки, на Никиту Владимировича было просто жалко смотреть.

— Он сидел на кухне в полной прострации. А когда увидел меня, сказал: «Здравствуй, Катя». Представляешь, Олег.

— Боюсь, Темкин предок на грани, — разделил опасения подруги Олег. — Сейчас самое главное, чтобы не случилось чего-нибудь третьего.

— Почему третьего? — спросила Таня.

— Ну, по пословице: «Бог троицу любит».

— Типун тебе на язык, Олег, — ужаснулась девочка.

— При чем тут я? Мне как раз этого очень не хочется, — объяснил Олег. — В противном случае, боюсь, машину будет не для кого искать.

— Никита Владимирович прямо совсем никакой, — сказала Таня. — А Надежда Васильевна носится по квартире с радиотелефоном и, не переставая, кому-нибудь рассказывает о краже.

— А Темыч? — поинтересовался Олег.

— Его тоже веселым не назовешь, — внесла ясность Таня.

— Ну, Темка у нас вообще-то никогда не был особенно жизнерадостным, — усмехнулся Олег.

— По сравнению с тем, какой он сейчас, можно даже сказать, что был, — откликнулась Таня. — Очень хочется помочь ему. Только не знаю как.

Олег тихо, чтобы не услыхали уже вернувшиеся с работы Беляевы-старшие, поведал Тане свой план. Девочке идея понравилась. А главное, можно было хоть попытаться что-то еде-: дать для Темыча.

На другой день после уроков ребята, сбегав домой и перекусив, отправились на Украинский бульвар. Как ни быстро они доехали от «Проспекта Мира» до «Киевской», на улице уже сгус-. тились сумерки. Полутемный бульвар с чавкающим под ногами раскисшим снегом показался всем семерым не слишком уютным местом.

— Ненавижу это время года, — ворчал на ходу Тема. — Просыпаешься — темно. Только из школы придешь, а на дворе уже как бы ночь. И вообще не поймешь, то ли зима, то ли осень. Сперва подморозит, потом оттает. Тащись теперь по этой каше.

— Я, Темочка, что-то не пойму, — посмотрела на него Катя, — Мы заметки фенолога сочиняем или твою машину идем искать?

— А я вообще с самого первого класса никак не врублюсь, — подхватила Моя Длина. — Почему ты у нас, микроспора, всегда такой нудный?

— Прекратите! — крикнул Олег. — Лучше давайте разберемся, где дом Ильи Григорьевича.

— Да, наверное, где-то тут, — со свойственной ему беззаботностью отозвался Женька. — Походим, посмотрим.

Тут он с ходу влетел в глубокую лужу, забрызгав грязью светлую дубленку Моей Длины. Та погрозила ему увесистым кулаком.

— Ничего, Машка. Сейчас отчистим, — набрал полную пригоршню талого снега Лешка Пашков.

— Уйди, Ребенок, — оттолкнула его Школьникова, — и не буди во мне зверя.

— Я, Машка, помочь хотел, — горестно вытянулось лицо у Пашкова.

— Ты так поможешь, что мне новую дубленку покупать придется, — сказала Школьникова. — Дома сама разберусь.

— Так, — уткнулся в записку Темыч. — Нам нужен дом восемь.

— Тогда мы пришли, — первой заметила нужный номер Катя. — Только вот где тут подъезды?

— Скорее всего во дворе, — свернул в проход между двумя зданиями Олег.

Он не ошибся. Дом был широкий, многоподъездный. Доктор жил в самой середине.

— Пошли, — энергично рванул на себя дверь подъезда Женька.

Дверь раскрылась. Однако за ней оказалась вторая. Тут ребят ждал неприятный сюрприз. На второй двери был домофон.

— Ну и штука, — с интересом оглядел это сооружение Пашков, — Никогда такого не видел.

— Ты, Ребенок, многого еще в жизни не видел, — свысока обратилась к нему Моя Длина. — Это электроника каменного века.

— Славная вещь, — задумчиво произнес Олег.

Домофон являл собою монументальный щиток со множеством массивных кнопок, над каждой из которых значился номер квартиры.

— Какая квартира у этого врача? — посмотрел Женька на Темыча,

— Сто тридцатая, — вновь взглянул на бумажку с адресом тот.

— Ща позвоним!

Еще чуть-чуть, и Женька нажал бы на кнопку. Олегу лишь в последнее мгновение удалось помешать ему.

— Чего дерешься? — возмущенно проорал долговязый мальчик.

— Если он там, то ни в коем случае не должен знать, что к нему кто-то идет, — прошептал Олег. — Иначе он затаится до завтрашнего утра.

— Как же тогда мы войдем? — уставился Женька на Олега.

— Можно, конечно, попытаться эту штукенцию раскурочитъ, — азартно блеснули глаза у Пашкова. — Где-то внутри обязательно есть контакт. Замкнем и войдем.

— Молодец, Лешенька! — с притворным восхищением воскликнула Катя. — Ты его замкнешь, а он заорет сразу во всех квартирах.

— И нас тут встретят, как президентов, — громко расхохоталась Моя Длина. — С почетным эскортом из местного отделения милиции.

— А, может, я так замкну, что не заорет, — защищался Лешка. — Мне бы только добыть хоть маленькую отверточку.

— Никаких отверточек, — решительно пресек его поползновения Олег. — Поступим гораздо проще.

Он собирался нажать на первый попавшийся номер и, когда ответят, назваться почтальоном, который якобы принес телеграмму как раз в сто тридцатую, где в данный момент не отвечают.

Однако едва Олег дотронулся до кнопки, за дверью послышались шаги. В следующий момент она распахнулась. Оттуда вышла девочка с пуделем на поводке. Компания с Большой Спасской ворвалась внутрь. Девочка проводила ребят испуганным взглядом. Дверь подъезда захлопнулась. Женька первым кинулся к лифту.

— Куда нажимать? — уже совершенно извелся от неизвестности он.

— Жми на одиннадцатый, — распорядился Темыч.

Долговязый мальчик изо всех сил надавил на кнопку. Старый лифт под тяжестью семерых друзей, набившихся в кабину, как сельди в бочку, жалобно заскрипел, однако послушно двинулся вверх.

— Чует мое сердце, сейчас мы застрянем, — не преминул отметить Темыч.

— Затихни, малютка, — грозно уставилась на него Моя Длина.

Поскрипев еще какое-то время, лифт дернулся, словно в эпилептическом припадке, и замер на одиннадцатом этаже. Друзья высыпали на лестничную площадку. Тут их ждало новое разочарование. Путь к вожделенной квартире преграждала накрепко запертая общая дверь.