Остров в море - Анника Тор Страница 17

Вноябре на острове стало еще серее, чем летом, когда они приехали. Зеленели только кусты можжевельника. По утрам, когда Штеффи выходила из дома, было темно, рано темнело и вечером, когда она возвращалась. Путь до школы был долгим. Холодный ветер с моря задувал под пальто, и колени синели от холода.

И все же хорошо, что она начала учиться. Что бы она иначе делала целыми днями? После обеда и по вечерам время с тетей Мартой тянулось медленно. Они никогда не сидели вместе и не болтали, как обычно было с мамой.

Как только Штеффи возвращалась домой из школы, они с мамой садились за стол: мама с чашкой кофе, Штеффи с чашкой горячего шоколада. Штеффи рассказывала о том, что случилось в школе и по пути домой. Мама вспоминала какую-нибудь историю из своего детства или из жизни оперной певицы. Они болтали о книгах, которые прочитали или о путешествиях, в которые они могут отправиться, когда Штеффи станет старше.

Написать кому-нибудь письмо – это вовсе не то же самое, что поговорить. Беседа – это не только слова, это взгляды, улыбки, паузы между словами. Рука, которая пишет, не успевает за всем, что она хочет описать, за всеми мыслями и чувствами, что проносятся в голове. И когда письмо отослано, ответ может задержаться на много недель.

Тетя Марта ни о чем не спрашивала и ничего не рассказывала. Она проверяла, чтобы Штеффи делала уроки, поддерживала чистоту в своей комнате и помогала ей по хозяйству. Это все.

Вечерами тетя Марта сидела в комнате за своим вязанием. В семь часов она включала радио и слушала новости и вечернюю молитву. Но, как только радио начинало играть музыку, тетя Марта его выключала. «Мирская» музыка греховна, говорила она, а «мирской» была любая музыка, кроме псалмов и духовных песнопений, таких, как пел хор в церкви. Джаз, шлягеры, классическая музыка – все это было для тети Марты делом рук одного дьявола.

Иногда, когда тети Марты не было дома, Штеффи тайком слушала радио. В остальное время в доме царила тишина.

С приездом дяди Эверта все становилось иначе. Он болтал со Штеффи, рассказывал истории, случившиеся с ним на корабле, расспрашивал ее о школе, хвалил ее шведский и подшучивал над ней, когда она ошибалась.

– Летом ты сможешь отправиться со мной на «Диане», – сказал дядя Эверт. – Я научу тебя грести на маленькой лодке.

До лета было еще далеко. Так долго Штеффи здесь не останется, хотя она ничего не сказала об этом дяде Эверту. Штеффи провела в Швеции уже три месяца. «Самое большее – полгода». Так обещал папа.

Но в письмах из дома не было ни слова о въездной визе, Амстердаме, или Америке. Папа написал, что они переехали в еще более маленькую комнату, и что мама устроилась работать приходящей домработницей к одной пожилой даме. Мама – домработница! Штеффи не могла представить ее себе в переднике, на чьей-то чужой кухне.

Мама ничего не писала о своей работе. Ее письма были полны вопросов: о тете Марте и дяде Эверте, о школе и о том, есть ли у Штеффи друзья на острове. Штеффи отвечала, что все с ней очень милы, что у нее много друзей и что в школе все хорошо. По крайней мере, последнее было правдой. Она даже знала почти все псалмы наизусть, хотя едва понимала, о чем они.

В каждом письме мама просила Штеффи напомнить Нелли, чтобы та написала домой.

«Ты уже большая и должна помогать своей младшей сестренке, – писала мама. – Проследи, чтобы она регулярно нам писала, и постарайся помочь ей с немецким. Ее правописание стало ужасным. Конечно, это хорошо, что вы учите шведский язык, но помните, что немецкий – ваш родной язык и что однажды вы вернетесь домой».

– Завтра, – пообещала Нелли, когда Штеффи попросила ее написать письмо. – Завтра точно напишу. Сегодня после школы я играю с Соней.

Но на следующий день Нелли сообщала, что пойдет в гости к кому-нибудь из одноклассниц, или приглашала кого-нибудь к тете Альме. Нелли пользовалась популярностью. По утрам, когда она отправлялась в школу, ее обычно поджидала целая стайка одноклассниц, которые соперничали между собой за право быть избранной в ее подруги. Нелли смеялась и болтала без умолку, словно говорила по-шведски всю свою жизнь.

Штеффи никто не ждал. Вера держалась компании Сильвии, а там никто не был рад Штеффи. Ей самой приходилось разыскивать в школьном дворе Бриту и ее друзей. Конечно, ей разрешали быть с ними, но она постоянно чувствовала себя чужой. Они, не обращая на Штеффи внимания, болтали о вещах и людях, совершенно ей не знакомых. Никто не приглашал ее в гости после школы. Однажды Штеффи сама попыталась пригласить Бриту домой.