Булавки и приворотное зелье - Саманта Джайлс Страница 17

Эди стал меня избегать.

Я пошла в школу на следующий день после нашей вылазки, а его там не было.

На другой день он пришёл, но каждый раз, когда я приближалась к нему на площадке во дворе, он прикрывал уши ладонями и очень громко мычал своё «у-у-у-у-у-у».

Не могла же я перекрикивать. Я не хотела, чтобы вся школа знала, что происходит. Это было ужасно обидно. Чем больше я старалась перехватить взгляд Эди, тем больше он избегал меня.

Я решила оставить его в покое на несколько дней. Его любопытство непременно возьмёт верх, он успокоится и снова захочет пройти через стену. Он был напуган, и никто — а сам Эди меньше всего — не хочет, чтобы ему об этом напоминали. И всё же напрямик сказать ему, что он трус, было единственным, что мне оставалось сделать, чтобы заставить его снова заговорить со мной. В конце концов, больше не с кем было обсудить происходящее, а мне позарез было нужно рассказать ему о том, что поведала мне Фрэнсис.

Кем был этот Мел Вайн, о котором она упомянула? Чем таким «другим» он был занят и где и почему сейчас появился вновь? Его имя крутилось в моей голове, когда я ложилась спать, и мне приснился ужасно странный сон про него, который совсем выбил меня из колеи.

Во сне я шла по тёмной пещере и звала Филлис. Вдалеке был виден свет, и когда я приблизилась к нему на дрожащих ногах, этот свет превратился в лицо мужчины. Я без слов поняла, что это Мел Вайн. Он выглядел обветренным, потрёпанным непогодой, будто всю свою жизнь провёл в море. Его кожа была загорелой, морщинистой, волосы с проседью лезли ему в лицо — они явно нуждались в стрижке. У него был колючий подбородок и маленькие карие глаза, но самой приметной чертой оказались шрамы на щеке. Он улыбнулся мне, когда я подошла. Во время улыбки его глаза полностью утопали в складках и морщинах кожи, и от этого казалось, что он надел что-то вроде странной хеллоуинской маски.

—Я могу помочь тебе отыскать Филлис, Рози. Ты позволишь мне помочь тебе?— Его голос был завораживающим, глубоким и отдавался эхом по всей пещере.

—Мне… мне уже помогает мой друг Эди. Филлис хотела бы, чтобы ей на помощь пришла я, а не кто-то чужой.

—О, но я не чужой, Рози. Совсем не чужой.

Его взгляд стал жёстче, холоднее, но он вновь улыбнулся, и пока его образ таял, я запомнила, как он прикоснулся пальцами к виску, дружески салютуя мне. Я проснулась в тревоге — настолько реальным был этот сон — и почувствовала себя совсем одинокой, ведь мне не с кем было поделиться этими впечатлениями. Мэй и Глория — хорошие подруги, но всё же они не Эди.

На следующей неделе мне наконец удалось подловить его. Хватит уже меня избегать. Дело было в понедельник, мама буквально упорхнула на репетицию, окружённая сияющей золотистой подсветкой. Она казалась мягкой, тёплой, и мама в этом сиянии становилась моложе и как-то живее.

Папа пульсировал тёмно-коричневым с примесью зелени. Я не знала, что означают эти цвета, но было заметно, что он не может принять какое-то решение. Он спускался вниз дважды в разных рубашках, пока в конце концов не переоделся обратно в то, в чём был с самого начала: в чёрную толстовку. По правде говоря, вся его одежда — это вариации на тему чёрного.

Мама, наоборот, сегодня надела НОВОЕ (ладно, новое из благотворительного магазина, но всё же новое) платье. Это было что-то в стиле семидесятых (она сама так сказала), очень разноцветное — там был и оранжевый, и розовый, и чёрный, и жёлтый — и с большим бантом на воротнике. Она надела ярко-розовые плотные колготки и чёрные ретротуфли, которые теперь каждый день носила на работу. Обычно мама надевала их, только когда они с папой куда-то шли или когда у неё было прослушивание.

—Джон, ты знаешь, во сколько придёшь сегодня?— спросила она у папы, пока тот надевал куртку.

—М-м, ещё нет, а что?

—Я пригласила Маркуса и Николая зайти к нам, посидеть после репетиции.— Она подняла голову от туфель, которые застёгивала, и добавила будто невзначай:— Было бы славно, если бы ты тоже с ними познакомился.

Лицо папы приняло страдальческое выражение:

—Сегодня понедельник, Рэй. Тебе обязательно нужно приглашать гостей в понедельник? Почему не в четверг, не в пятницу?