Перекресток двенадцати ветров - Олег Верещагин Страница 16

— Вот что, — Светка решительно расстегнула куртку. — Ты попробуй рыбу половить, а я этого стрелолиста надёргаю. Дело нехитрое, а рыбу ловить я всё равно не умею. А то что ты как не знаю кто при не знаю ком? — уй, холлодноо!.. Лезь на берег.

— Просто ты красивая, — откровенно сказала Ксанка, тем не менее послушавшись, — а красивые должны жить по-другому.

— Да ты тоже красивая, — Светка даже замерла в воде после этих слов. Ксанка грустно улыбнулась, присев на берегу на корточки:

— Какая же я красивая… Раскосая и чёрная, как пень горелый. Рат на меня и не смотрит.

— А ты на него смотришь? — понимающе сказала Светка, и Ксанка прижала к лицу тугую косу — как в кино, но у неё это получилось естественно. — Ну и дурак он. Они все дураки, пацаны. Я вон тоже — я сюда за кем, думаешь попёрлась, как декабристка? — Светка ощутила прилив откровенности. Может быть, потому что Ксанка ничуть не походила на её школьных подружек и была на самом деле искренней? — За Егором! Сашка смеётся, что потому что он богатый — ну, отец у него богатый. А я и не поэтому…

— Они с Ратом братья двоюродные, очень похожи… — Ксанка встала. — Попробую половить, правда…

— Подожди, — Светка плеснула водой. — А родители Рата — они пропали в тайге, да?

— Да, — кивнула Ксанка. — Давно… И никто не знает, что с ними случилось…

…Когда девчонки вернулись к месту лагеря, неся почти пять килограмм клубней стрелолиста и трёх больших хариусов, нанизанных на прут, шалаш в самом деле стоял и костёр горел вовсю, а рядом лежала здоровенная куча хвороста и толстых сучьев. Мальчишки собачились.

— Да потому что ты пенёк в этих делах! — заявлял Сашка. — Это ты веточки для шашлыка будешь ногой ломать, а такие сучья, если топор нет, надо о дерево расшибать! Ты же ногу себе разобьёшь!

— Вот я сейчас буду по деревьям лупить, чтобы все услышали! — огрызался Егор. — Тут и дел-то — положил — и вот так… ууу…йаа, бли-иннн!

— Я же говорил, — хладнокровно заметил Сашка и пригнулся, пропуская над головой ветку, бумерангом заброшенную Егором в кусты. — Дрова виноваты, конечно… Хромай теперь за ней, ветка хорошая.

Егор прыгал на одной ноге и шипел ругательства. Он заметно оживился, как оживляются большинство людей, попытавшихся со всей дури перешибить почти голой пяткой ветку в руку толщиной.

— Ну что без нас могут пацаны? — Светка почесалась со скоростью бешеного суслика. — Всю изгрызли… Только поцапаться, пока мы ужин добываем… Рат не пришёл?

— Придёт, — опередив мальчишек, уверенно сказала Ксанка. — Он такой…

…В урмане стемнело быстро и как-то неприятно. Солнце вовсю горело где-то за кронами деревьев, там был день, а тут наступила ночь, глухая, только какие-то звуки крались по кустам и под прикрытием стволов пихт и елей. Голодные и в общем-то испуганные сидели ребята у костра. Сашка держал на коленях маузер. Все молчали, только теперь начав по-настоящему переживать то, что с ними произошло. В такой ситуации даже в самой легкомысленной голове родились бы мысли в первую очередь о родных и близких, и мысли эти были самого неприятного свойства. Считавшие себя очень самостоятельными и взрослыми мальчишки и девчонки ощутили вдруг, что быть самостоятельными им совершенно не хочется, а хочется домой. Почти до слёз. И не было ни у кого — даже у Ксанки — никакой уверенности, что они и правда смогут пройти эти самые десятки, а то и сотни километров до людей…

Не выдержала Светка.

— А если с ним что случилось? — прямо спросила она. Сашка тут же отозвался:

— Может, правда надо пойти искать? Вдруг он…

— Он не сломал ногу, не утонул и не растерзан дикими зверями, — сказал Рат без улыбки, подходя к костру. — Хорошо устроились, правда.

Все повскакали на ноги, обрадованно зашумев. Рат наоборот — сел, и стало ясно, что он очень устал. Рядом с ним лежала небольшая косуля или что-то вроде этого.

— Ой, как жалко-о… — протянула Светка, чуть коснувшись пальцами кремовой шерсти на лбу. — Кто это?

— Кабарга, — ответила Ксанка, — коза такая… Что, плохо? — Рат кивнул, стаскивая сапоги.

— Совсем?

— Пусто, — Рат со вздохом откинулся на нарубленный лапник. — Мёртвое место. Все ноги обстучал… Ну да ладно — может, это потому что не в урок… Лихо ты её, — кабарга была убита одним выстрелом из малопульного ствола в левый глаз.

— О чём он? — спросил Сашка. Ксанка ответила со вздохом:

— Днём охота плохая. Лучше всего на рассвете… Саша, ты зверя разбирать умеешь?

— Раз… нет, — признался Сашка.

— Тогда учись смотри… Света, а ты с рыбой займись.

— Я?! — глаза Светки округлились. — Резать и всё такое?!

— Я сделаю, — Егор сел удобнее и достал свой новенький охотничий нож. — Отец учил как-то на рыбалке.

Рат, кажется, заснул, потому что вроде бы продолжал видеть костёр, слышать разговоры, но одновременно шёл сквозь урман и понимал, что заблудился, хотя это и было невозможно и лучше всего доказывало, что он спит. Потом голод, питающийся запахами, пересилил усталость, и он открыл глаза.

Все четверо сидели возле огня, глядя на него. Сашка улыбнулся:

— А мы ждём-ждём, без тебя не начинаем, думаем: когда ж проснёшься?

— Я долго спал? — Рат посмотрел на часы. — Почти два часа… ух, хорошо… И я голодный.

— У нас, — гордо сказала Ксанка, — стрелолист печёный, жареные рыба и мясо. Воду набрать не во что, а то бы и чай скипятили. В темноте кузовка не свернуть.

— Разве в кузовке воду согреешь? — не поверила Светка. — Он же это. Деревянный. Ксанка кивнула:

— Да ещё как согреешь…

— Завтра покажешь, — потребовала Светка и набросилась на рыбу, пояснив: — Косулю жалко всё равно.

Рат закончил есть первым. Посидел, пробормотал: «Без топора вообще…» — и начал выбирать кусок коры побольше. На него он водрузил десяток крупных углей и навалил мха, после чего всё это сооружение задымило густым сырым чадом. Рат поставил его в шалаш.

— Э, мы там как спать будем?! — спросил Егор.

— Крепко, — заверил Рат. — А вот комары и гнус туда не сунутся… почти. Но ночью будет холодно, а костёр или прогорит, или кому-то надо поддерживать.

— Я думал, ты умеешь делать долгоиграющие… — без подковырки, правда с растерянностью сказал Егор. Рат кивнул:

— Умею. Но если быстро — для них нужен топор, а если моей пилкой — то засветло нужно начинать. Не подумал… Сегодня и так переночуем. Вход завесим, лапником завалимся и поспим… Все поели? Тогда полезли отсыпаться.

— А эти… — Светка покосилась на лес вокруг, где окончательно воцарилась ночь. — Звери? Тигры, мамонты…

— Никто нас не тронет, — сказал Рат спокойно. — Порохом пахнет, дымом, людей много — самый свежеотмороженный мамонт дёру даст. Мы не на тропе, ничья земля…