Печенька, или История Красавицы - Жаклин Уилсон Страница 16

Мама незаметно махнула мне рукой, и я начала бочком продвигаться к двери.

– Да выиграл я обе партии! – Папа злобно сверкнул глазами. – Я как-никак в гольф играть умею, а соперники были тупые, как пробки. Не понимаю! Я им привел все нужные доводы… Обстряпать дельце для них проще простого, а они все скулят, якобы это не от них зависит. Как это бесит – целый день их обхаживаешь, а толку чуть. Вообще никакого толку!

Я топталась у самой двери.

– Это все насчет того проекта, «Заливные луга»? – спросила мама. – Ты же вроде говорил, там все улажено…

– Один трусливый кретин взял и все разладил! Говорит, разрешение ни за что не дадут.

– Ах, боже мой, – вздохнула мама.

– «Ах, боже мой»! И все? Больше слов не нашлось? А что ты скажешь, когда пайщики потребуют вернуть деньги, а мне будет нечем отдавать? Тоже скажешь «Ах, боже мой!», когда моя фирма развалится и нас выгонят из этого чудесного дома на улицу? Вот и будем сидеть в канаве, как дураки!

Я на цыпочках выскользнула в прихожую, кусая ногти.

– Джерри, ну не надо! Ты же всегда находишь решение. Пока что сядь, отдохни, расслабься. Приготовить тебе ванну?

– Лучше пожрать приготовь! Подыхаю с голоду. Сунь что-нибудь в микроволновку. Я в еде не привередливый. Что делать, я тебя выбрал не за кулинарные таланты, а за твою красоту.

Я терпеть не могу, когда папа говорит о маме словно о кукле какой-нибудь.

– Сию минуту, дорогой! – ответила мама.

Она и говорила словно кукла. Как будто у нее в спине кнопка – нажмешь, и она повторяет, как попугай, две-три дурацкие фразы. Я знала, что она просто старается успокоить папу, и все равно меня корежило.

Зато папа, кажется, и правда подобрел.

– Выглядешь ты сегодня на «отлично», крошка! И волосы так мило вьются. А Красавица где? Посмотрим на ее новую прическу!

– Ах, Красавица пошла к себе, наверх, – громко сказала мама. – Очень устала на празднике.

Я метнулась по лестнице, прыгая через две ступеньки, но каблуки меня подвели. Я споткнулась и грохнулась, больно стукнувшись коленками.

– Красавица? – Папа выглянул из гостиной. – Эй, Красавица, я с тобой разговариваю! Иди сюда, на свет. Дай на тебя полюбоваться!

Я спустилась вниз, не дыша.

– Господи, ну и вид! – сказал папа. – Еще страшней, чем была!

Слезы защипали мне глаза. Я сжала губы, изо всех сил стараясь не заплакать.

– Джерри, замолчи! – сказала мама.

– А ты мне рот не затыкай в моем собственном доме! – еще больше разозлился папа. – Черт возьми, что они с ребенком сделали? Какие-то крысиные хвосты на голове!

Он брезгливо дернул меня за волосы.

– Прекрати! Не смей делать ей больно! – сказала мама.

– Да я ее едва тронул. И ты выложила реальные деньги – мои деньги! – за этот кошмар?

– Вся затея была глупая! Красавица еще маленькая, незачем ей завиваться. Кудряшки ей просто не идут. И потом, гостей специально предупредили, что на празднике будет купание в бассейне. Конечно, она намокла!

– Красавица, мы же с тобой обсуждали, что ты будешь только ногами болтать в воде! В чем дело? С чего ты вдруг решила сигануть в бассейн и погубить свою новую прическу? Разве ты не хочешь хорошо выглядеть? И не строй кислую рожу! Губы еще кусает, как будто кролик несчастный. Стой прямо, не сутулься и живот не выпячивай!

– Не смей так разговаривать с нашей чудесной дочкой! – крикнула мама. – Красавица, иди к себе, моя хорошая.

Я бегом помчалась в свою комнату, зажав уши, чтобы не слышать, как мама с папой из-за меня ссорятся. Посмотрела на свое отражение в венецианском зеркале. Попробовала расчесать волосы, но они по-прежнему липли к голове. Я снова посмотрела на свое отражение – круглая физиономия, толстый живот, нелепая одежда. Правду папа сказал, я действительно страшилище.

Неудивительно, что Скай, Арабелла, Эмили и другие девчонки зовут меня Уродиной. Это не просто из-за имени, я на самом деле урод, урод, урод! Я как будто смотрелась в кривое зеркало в «Комнате смеха». Мои волосы свисали все ниже и ниже, лицо искривилось, как у горгульи, а туловище раздулось, будто воздушный шар. Одежда, наоборот, съежилась. На блузке чуть пуговицы не отлетели, а из-под юбки показались трусы.

Я размахнулась и швырнула в зеркало щетку для волос. Кр-рак! И мое отражение треснуло пополам. Я в ужасе застыла, раскрыв рот. Я разбила зеркало! Роскошное зеркало венецианского стекла, которое папа специально купил для моей комнаты. Трещина змеилась от верхнего края до самого низу.

Зажмурившись, я взмолилась: пусть окажется, что это ошибка, обман зрения, мне просто померещилось из-за того, что я так расстроилась. Осторожно глянула сквозь ресницы, но, хоть все и расплывалось в глазах, уродливую трещину было ясно видно.

Я пинком отправила щетку в дальний угол и рухнула на колени прямо на ковер, сжимая кулаки. В левом я все еще держала Алджернона Алоцвета. Почему я его не швырнула в зеркало? Он мягкий, отскочил бы от стекла, и все. Алджернон вопросительно и чуть насмешливо смотрел на меня.

– Ой, как плохо, – прошептала я. – Папа ужасно сердится, даже когда я нечаянно что-нибудь разобью. А как увидит зеркало, сразу поймет, что я нарочно щетку бросила.

Я раскачивалась взад-вперед. Снизу доносился раздраженный папин голос. Наверное, он все еще кричал, какая у него безобразная, неудачная дочка.

– Ненавижу его. Я не виновата, что уродина! Он мой папа, он должен меня любить, как бы я ни выглядела. Был бы он добрый и смешной, как папа Роны! Ох, как я хотела поменяться с ней местами!

Алджернон Алоцвет чуть-чуть наклонил голову, как будто кивнул. Наверное, он тоже хотел поскорее вернуться к Роне, а не торчать тут со мной.