Множество жизней Мейзи Дэй - Кристофер Эдж Страница 16

В голове всё летит кувырком, пока саму меня по спирали затягивает в чёрную сферу. Эта сфера растёт и растёт, пока не становится такого размера, что полностью занимает всё поле моего зрения. Всё вращается вокруг этой пустоты в калейдоскопе цветов, предметы меняют форму, вытягиваясь и изгибаясь. Перед собой я вижу папину зубную щётку: она растягивается в нечто немыслимо тонкое, достигающее самых границ черноты, а её цвет меняется с синего на красный.

Я чувствую, что и сама тоже растягиваюсь, утончаюсь; чудовищная гравитация тянет к себе каждый атом моего существа. Кажется, меня вот-вот разорвёт на части. Теперь всё, что я вижу, – это только темнота: остальное превращается в едва различимые искажённые формы почти за пределами восприятия.

И это происходит всё быстрее и быстрее.

Чёрный шар уже окружает меня. Я одновременно и внутри, и снаружи его. Смятение в моём мозгу доходит до предела, когда я вдруг переваливаю через край и начинаю падать в пустоту, не зная, закончится ли это падение хоть когда-нибудь.

А потом в темноте я вижу купол света, сжимающийся в точку. Я стремительно несусь к нему, не видя уже ничего, кроме ослепительного света. Сейчас я столкнусь с ним и…

Я зажмуриваюсь, ожидая удара, но его так и не происходит. Я снова открываю глаза – и обнаруживаю, что всё вдруг изменилось.

Я стою на лестнице, ведущей к комнате Лили.

Никакой чёрной сферы больше нет. И точки ослепительного света тоже. Сокрушительная сила, разрывавшая моё тело, куда-то исчезла. Есть только лестничный пролёт, ведущий к комнате моей сестры. И я, где-то посередине него.

Теория гравитации Эйнштейна объясняет движение каждой звезды и каждой планеты, и ещё – как червоточины могут соединять две разнесённые точки пространства-времени. Эдакий мостик во Вселенной. Или короткий маршрут из ванной на лестницу. Только этим я могу объяснить, как я вдруг здесь оказалась.

Я начинаю подниматься по ступенькам – мне не терпится поскорее увидеть, есть ли там, в её комнате, моя сестра, – но, едва взглянув вперёд, я понимаю, что мой кошмар ещё не кончился.

У вершины лестницы я не вижу двери в комнату Лили. В сущности, я не вижу даже вершины лестницы – только бесконечную последовательность ступеней, уходящую в никуда.

Я замираю. Меня шатает, снова накатывает тошнота. Я оглядываюсь назад – и вижу ту же картину, только наоборот: бесчисленные ступени, ведущие вниз, вниз, вниз, так нигде и не кончаясь.

Сердце глухо бухает от страха. Я напрягаю мозг, пытаясь разобраться во всём этом, но по-прежнему ничего не понимаю и снова принимаюсь карабкаться вверх, думая, что это, должно быть, какая-то оптическая иллюзия – вроде той картины с невозможной лестницей, которую видела в художественной галерее, куда меня водила миссис Брэдбери.

По большей части миссис Брэдбери занималась со мной дома. Мы устраивались за обеденным столом на кухне, открывали учебник и разговаривали о жизни, о Вселенной и обо всём на свете. Но иногда миссис Брэдбери водила меня куда-нибудь в интересные места.

Как-то в местной галерее открылась выставка художника Маурица Эшера, и миссис Брэдбери сочла, что его картины могут оказаться мне полезны с точки зрения геометрии.

– Эшер называл себя «энтузиастом реальности», – объясняла мне она, пока мы бродили по галерее. – В своём искусстве он прибегал к языку науки и математики, чтобы показать нам образ Вселенной.

Я подумала о картинах, которые мы уже успели увидеть – ящерицы, выползающие из кусочков мозаики, перетекающие друг в друга рисунки птиц и рыб, смотрящий прямо на вас единственный глаз, в котором отражается череп.

– Странное у него представление о реальности.

Миссис Брэдбери рассмеялась.

– Что ж, Вселенная и впрямь довольно странное место, – согласилась она.

Возле следующей картины толпилась группа школьников, и, чтобы посмотреть её, нам пришлось подождать, пока они двинутся дальше. Это были примерно ровесники Лили, все в одинаковой коричневой форме, хотя несколько девочек нашли способ подправить её так, чтобы выглядеть наряднее. Когда их учитель закончил разговор о картине и повёл их к следующей, прикрикнув на парочку девиц, чтобы они прекратили болтать и не отставали, я невольно им позавидовала. В смысле мне, конечно, нравится заниматься с миссис Брэдбери, но иногда мне кажется, что «особо одарённые» упускают шанс обзавестись друзьями.

– Ну-ка, а что ты скажешь вот об этой? – спросила миссис Брэдбери, когда мы остановились перед картиной.

Это был чёрно-белый рисунок какого-то старинного здания, вроде замка, изображённого с высоты птичьего полёта. Мой взгляд сразу зацепился за центральную лестницу на самом верху, пролёты которой располагались квадратом. Вверх и вниз по ним маршировали зловещие на вид человеческие фигуры в капюшонах. Но стоило мне вглядеться повнимательнее – и мой мозг как будто взбунтовался, но я не сразу поняла, что здесь не так.

– А куда же ведёт эта лестница? – спросила я. – Они словно идут вверх и вниз одновременно.