Продленка - Людмила Матвеева Страница 15

И тут появляется писательница. Она не спеша поднимается по лестнице, тяжело вздыхает. Может, у неё болит сердце. Так же вздыхает на лестницах Колина бабушка. Коля смотрит вниз. Лицо у писательницы совершенно обыкновенное. Если бы Коля не знал, кто она, — ни за что бы не догадался, что это писательница.

Вот она увидела его, сразу заулыбалась, каждому, наверное, приятно, когда оказывают уважение, встречают на лестнице. Она вспомнила, как зовут этого мальчика с треугольным лицом, светлыми бровями и тонкими бледными губами. Она немного гордится своей хорошей памятью:

— Здравствуй, Коля!

Но он не отвечает. Мгновенно повернулся к ней спиной и полетел в класс. Ворвался и закричал:

— Пришла! Писательница! Вон она идёт!

Он же знает, зачем его посылали встречать: чтобы предупредил. И он предупредил. Можно как угодно относиться к Звездочётовой, но не послушаться её нельзя.

Сразу же все попрыгали на свои места, сидят, дышат. Дети как дети. Только взмокшие волосы, горящие глаза, красные щёки.

Писательница спрашивает:

— У вас был свободный урок?

Коля удивляется: «Откуда она узнала?»

Все орут:

— Да!

— Свободный!

— Вера Петровна на совещании!

— Мы вас ждали!

— Вы к нам пришли!

Они кричат и кричат. Писательница серьёзно спрашивает:

— Разговаривать можете? Или в другой раз встретимся?

— Можем!

— Сейчас!

— А в другой раз — ещё!

Они весело вопят, писательница села, смотрит, слушает, вроде не злится. Коля Ежов разглядывает её лицо, почему-то она кажется Коле грустной. Или уставшей?

Катя Звездочётова грозно сверкнула на всех глазами, брови сдвинула, крикнула:

— Тихо!

Стало тихо. Авторитет у Кати Звездочётовой.

— Кто прочёл мою книгу? — спрашивает писательница, все поднимают руки — они прочли.

— Понравилась вам книга?

Коля замечает, что она вытирает платочком лоб. Волнуется, что ли? Он тоже утирает лоб, когда волнуется. Только, конечно, не платком, а рукавом. Или просто ладонью.

— Понравилась!

— А я два раза прочитала!

— Во какая книга! — Денис выставил большой палец.

— А у меня мама отобрала и сама стала читать.

— Маме-то зачем? — Это Руслан.

— Да она говорит, что детские книги — не только для детей, но и для взрослых.

— Может, и правда!

И тут Коля Ежов вдруг решился:

— Можно спросить?

— Конечно, — ответила она, а все притихли, потому что не привыкли, чтобы Ежов вылезал вперёд. Такой всегда тихоня, Ежов-то.

Он встал, вытер лоб рукавом:

— У вас там про ребят — про Таню, про Серёжу. Все похожи на настоящих. А это всё было на самом деле? Или вы придумали?

Почему она смеётся?

— Знаете, даже смешно. Такой вопрос всегда, абсолютно всегда задают читатели. У всех один вопрос: правду пишет автор или сочиняет? Вот и Коля Ежов хочет это знать.

— И мы хотим! — кричит Денис.

— Интересно же!

— То правда, а то неправда!

Они кричат. В самом деле — правда это одно, а выдумка — другое. Они — читатели, имеют право выяснить.

Писательница говорит:

— Отвечаю на ваш вопрос совершенно честно. В моей книге всё из жизни. Был и Серёжа с кошками, и его сердитая мама. Была королева пятого «Б» Оля. Была девочка Таня, и у неё не было друзей. Всё, всё правда.

Ребята зашумели, довольные. Правда — это хорошо, это не то что враньё какое-нибудь. Выдумать можно что угодно. Мало ли, что можно выдумать. А вот то, что было в жизни, — интересно.

— Всё из жизни, — продолжает писательница. И вдруг добавляет: — И всё — из головы. Фантазия, переиначенная жизнь. Выдумка автора.

— Ну-у-у! — Они, конечно, разочарованы.

— Эх! Ну зачем же? Нас за выдумки ругают, а взрослым всё можно. — Это, конечно, Денис.

Писательница про себя с первой встречи прозвала его крючком. Всегда он зацепит, оцарапает. Вот и опять поддел: «Детей за враньё ругают, а писатели выдумывают». Как будто получается несправедливость. Ну как объяснить им, что преобразование действительности в литературу и есть самый трудный труд и самая главная правда…

Все засмеялись, писательница смеётся — в самом деле смешно. Детей за неправду ругают и даже наказывают. А писатель сочиняет, выдумывает, и его выдумки в книгах печатают, люди читают, верят, спасибо говорят. Разве красиво?

— Некрасиво, — соглашается она, — если бы так было, то, конечно, нехорошо. Но я не успела сказать вам главное — писатель не врёт, не выдумывает. Настоящий писатель никогда не обманывает своего читателя.

Они переглядываются, переговариваются — не понимают. Как же? Выдумывает — значит, обманывает. А говорит — не обманывает.

— Настоящий писатель очень хорошо знает то, о чём он пишет. А тогда уж он может сочинять на основе правды. Вот главное занятие писателя — сочинять чистую правду. Вам понятно?

— Нет!

— Непонятно!

— Или так или так!

Писательница говорит:

— Молодцы, честно признаётесь — непонятно. Потому что вопрос вы задали очень трудный, непростой вопрос. И всё-таки попробую объяснить. Не устали?

— Нет! — выкрикнул Денис. Он думал, что все крикнут хором, но, как всегда, поторопился и закричал один — нет!

— Они не устали. — Катя Звездочётова сурово всех оглядела. Потом она подвинулась вперёд, ей интересно. Коля Ежов тоже шею тянет и белые брови свёл — интересно же.

— Например, главная девочка в классе, — говорит писательница, — психологи называют её примадонной или королевой. Такая девочка есть почти в каждом коллективе.

— У нас тоже есть, — говорит Сима.

— Молчи, Сима, помалкивай. — Катя Звездочётова смело глядит своими чёрными глазами. Да, она первая, она главная. По праву. И нечего тут обсуждать. Вот о чём говорил её тёмный, хмурый взгляд.

— Ну вот, ребята. В повести одна королева, Оля Савёлова. Может быть, в жизни я видела таких семь, а может быть, двадцать или пятьдесят. Их черты я нарисовала в портрете Оли Савёловой. Есть такая девочка на самом деле — Оля Савёлова? Нет. Есть такие девочки, как Оля? Есть. А раз есть, значит, это не выдумка, не обман, не враньё. А правда. А была бы неправда, вы бы первые мне сказали: «Так в жизни не бывает. Таких ребят никто не видел. Люди одиннадцати лет так себя никогда не ведут». Тогда бы я знала, что всё — выдумка на пустом месте. А так — правда. Вы и другие читатели говорите, что таких ребят знаете, видели, с ними учитесь. Значит, читая книгу, думаете о них, о себе. Какую же вам ещё правду нужно?