39 ключей. Кэхиллы против Весперов. Операция "Медуза" - Гордон Корман Страница 15

Следующее утро выдалось холодным и ясным. Центральные улицы Флоренции затопила толпа спешащих на работу горожан. Туристы, вставшие пораньше, чтобы осмотреть побольше достопримечательностей, шагали заметно медленнее.

Галерея Уффици открывалась в четверть девятого. Сейчас знаменитое здание пустовало, если не считать одинокого рабочего в комбинезоне. Примостившись на самом верху стремянки, он мыл окно. Табличка у подножия лестницы гласила на нескольких языках: «Осторожно!». Случайный наблюдатель не заметил бы, что интерес мойщика сосредоточен на одном-единственном окне — третий этаж, зал Караваджо, экспонат номер сорок три.

Гамильтон Холт вглядывался через стекло в полутемное помещение. Разглядеть висящую на противоположной стене «Медузу» оказалось совсем нетрудно. Боже храни Америку, в реальности картина была еще ужаснее, чем репродукции Йоны! И понадобилась же кому-то такая страхотень! У Гамильтона это просто в голове не укладывалось. Впрочем, Холты никогда не отличались любовью к живописи. Бои без правил и поднятие тяжестей — вот это по ним.

Он покосился на приделанные к стенам камеры видеонаблюдения. К счастью, те были направлены на картины, а не на окна.

Вытащив из кармана стеклорез, он прижал его к нижней части окна. Острие глубоко вошло в толстое стекло.

В зале Караваджо появился человек в форме. Охранник! Гамильтон в панике спрятал стеклорез в рукав и с новым усердием принялся натирать окно. Взор охранника скользнул по выставленным внутри шедеврам и остановился на висящем за окном мойщике.

Неприятный момент! Команда Кэхиллов понятия не имела о распорядке мытья окон в галерее. А вдруг обычно для этого используются подъемники или леса? А вдруг комбинезоны у мойщиков другого цвета? А вдруг охранник в Уффици всех обычных чернорабочих знает в лицо?

Опасность миновала. Охранник закончил обход зала и двинулся дальше.

Трясясь от облегчения, Гамильтон засунул тряпку в карман и снова вытащил стеклорез.

Двадцать семь дюймов в ширину, четыре в высоту, напомнил себе юноша.

Эми дала ему подробные указания.

Для осуществления их плана отверстие должно быть достаточно большим — и все же незаметным. Заговорщики надеялись, что никто не поднимет тревогу со времени открытия галереи до самой операции, назначенной на одиннадцать часов.

Гамильтон провел лезвием по стеклу, прикидывая длину разреза. Потом вытащил узкую полоску стекла, проверяя, везде ли прорезалось до конца, и так же бережно вставил обратно. Главное, не нажать слишком сильно. Осколки стекла на полу галереи грозят загубить весь план на корню.

Загубить. Гибель.

Ужасное слово стучало у него в мозгу. Провал операции может привести к гибели Рейган и остальных заложников. Предательская мысль подкосила Гамильтона, точно удар в живот. Он оступился и чуть не упал, слезая вниз.

Весь хитроумный план казался Гамильтону чистейшим безумием — однако от Томасов ждут не работы мысли. Несмотря на провальные результаты экзаменов, Гамильтона наперебой приглашали в самые разные колледжи — в надежде на его спортивные достижения. Вот и сейчас главный его вклад в предстоящее ограбление — грубая физическая сила. Он знал, что довольно неглуп, но жизнь сестры слишком много значит в пятисотлетней истории клана Томасов, ею не стоит рисковать.

Он готов был свернуть горы — физически. Стратегией пусть займутся другие. Эми, Дэн и Йона сотни раз обсуждали возможные варианты, и ответ всегда получался один и тот же: если через двери вынести картину нельзя и через крышу тоже нельзя, остается только один путь.

Через окно.

Час Икс назначили на одиннадцать утра, чтобы галерея как следует заполнилась народом. Как выяснилось — напрасная предосторожность: к десяти утра яблоку было некуда упасть. По большей части толпа состояла из туристов, но хватало и начинающих художников, таскающих огромные папки с принадлежностями для рисования. Эми затесалась в их ряды, однако в ее папке находилось нечто поинтереснее бумаги и карандашей.

Она прогулялась по галерее, любуясь шедеврами Джотто и других художников Возрождения. При виде громадных триптихов и фресок девочка преисполнилась благодарности судьбе за то, что «Медуза» не в пример меньше. Без четверти одиннадцать она перебралась в зал Караваджо и украдкой посмотрела на еле заметные линии на стекле, обозначавшие место прорези. Гамильтон занял положенное место в группке народа вокруг «Медузы».

Со стороны все выглядело совершенно невинно. Место, где Эми устроилась со своей папкой, выбирали долго и тщательно: так, чтобы не просматривалось с камер видеонаблюдения.

Начался обратный отсчет. Вытащив из папки альбом, девочка притворилась, будто делает наброски — главным образом для того, чтобы унять дрожь в руках. Во время поисков Ключей Эми не раз рисковала жизнью — но сегодня на кону стояли жизни семи человек.

Краем глаза она видела Гамильтона. Тот был бледен, футболка его потемнела от пота. Ни один клан не потел так, как Холты.

10:59. Эми с отрешенным спокойствием следила, как стрелка часов подползала к отметке часа Икс.

Пора!

Выхватив из папки водяной пистолет, Эми направила струю синих чернил на ближайшую камеру наблюдения, в мгновение ока выведя из строя линзу. Как только часы принялись отбивать одиннадцать, девочка без промедления повернулась ко второй камере и сделала то же самое.

Гамильтон рванулся вперед и сорвал со стены «Медузу». Оглушительно завыли сирены. По всей галерее захлопали двери — сработала система автоматических запоров. На главный вход опустились тяжелые стальные пластины, перекрывая любую попытку бегства. Дежурные в пункте наблюдения обшаривали глазами ряды мониторов, спеша выявить источник тревоги. По зданию веером рассыпались охранники.