Танцующая пустоту - Елена Безызвестных Страница 15

– Хорошо. Я не буду рассказывать про духов, ладно? Ты всё равно умрёшь и побудешь духом хоть немного. Разговоры в незнакомом мире – пустая трата времени. И вообще разговоры…

– А что не трата времени? У тебя есть предложения?

– Есть! Я хочу предаться страстям. Так говорит мой друг, Рэд. Он много чего знает. Так вот, Рэд говорит, что духи в мир людей попадают, чтоб предаваться страстям!

– Вау, Люся! И каким же страстям мы будем предаваться?

– Для начала я хотела бы попробовать то, что вы называете хищным словом… «еда»!

Идея Рите понравилась. Рита сделала капучино и крепкий чай – показалось, в них много человеческого. Шоколад также получился вкусным.

Рита кормила духа с осторожностью и заботой, как котёнка, с интересом, будто пыталась понять – чем же ещё Люсю накормить? И всё же шоколад, шоколад… Тут Люся заметила, что если принять человеческую еду внутрь, можно долго воздерживаться от танца Пустоты и сохранять материю. Люся принимала еду как запрещённое, запретное удовольствие.

Рита же была счастлива: приобщила свою подземную фею к земным радостям! Горький шоколад, молочный, пористый.

– Я больше не могу, – призналась Люся и растаяла.

– Ты где? Ты где? – искала Рита.

– Я везде, – слышалось непонятно откуда. – Рита, еда – это ужасно. Мне так плохо, Рита…

Когда Рита отчаивалась в поисках, Люся падала откуда-нибудь или выползала из-под дивана. Она говорила, в царстве людей ей очень нравится. Рита опьянела от вина и предполагала:

– Это даже хорошо, что мы, люди, все умираем. Так стремишься поскорее что-нибудь сделать. Наши философы так говорят. А вы как? Наверно, вы, духи, все бездельники. Как наши дворяне.

– Рит, ты разве не поняла? Мы потому и помогаем людям, что вы такие смертные и даёте нам смысл!

В полночь заверещал дверной звонок. Кто-то звонил и звонил. Рита вышла из комнаты и, к Люсиному удивлению, притащила Векшу в блестящей мини-юбке и на высоких каблуках. Векша размахивала бутылкой пива, как флагом. Опалило запахом терпких духов, алкоголя и жевательной резинки. Векша смеялась. Она повалилась на диван и выкинула из рюкзака на стол пакетики с сухариками. Казалось, с её появлением болтливая комната стала петь и кричать. Вечеринка явно продолжалась.

Кто угодно, только не Векша! Люся испугалась, что снова откроется рана.

«Открываются раны, из них брызжет солнце. Обжигающе нежно, обжигающе сладко, – почему-то подумала Люся. – Я напишу стихотворение про раны, истекающие светом. Вадим положит мои слова на музыку, и песня заполнит город, Москва будет петь о моих чувствах. То, что они называют рекой, и то, что они называют мостами, – названное и неназванное будет петь»…

Солнечный свет пробивался, стучал под кожей – будто цыплёнок, что пытается разбить скорлупу изнутри. Она боится её, Векшу. Дух боится обыкновенную девушку, подумать только! Люся с силой сжала руку. Она представила…

Если Векша не уйдёт… Раны откроются. Будто проснувшиеся гейзеры, они будут пробивать, рвать плоть, созданную в Настоящем танце. В конце концов Люся сможет стать одной раной и изойтись светом, вспыхнуть – и исчезнуть, раствориться в солнечных конвульсиях пульсирующей Пустоты. В одно мгновение. «Я умею умирать», – пришла мысль.

– Люся… Люся! – кричала Векша.

Люся выбежала из комнаты. Там была вода – в ванной, они называют это «ванной»… Кто-то открыл кран, и Люся села на край ванны… Солнце капало, стекало, смешивалось с потоком воды.

«Рэд, успокой меня, я тебя помню», – шептала она.

«Юра, дай мне своего спокойствия, я тебя помню».

Я тебя помню.

Ей на миг почудилось, она вся из света, и чёрная дыра в ванной засасывает её, её свет, жёлтую кровь, и Люся теряет силы. Бледная девушка сидит на краю ванной и сжимает руку, словно из неё течёт кровь. Подруги склонились над ней, трогают, говорят, спрашивают, пытаются докричаться, но она не слышит – всё заглушает солнечный гул в ушах. Должно быть, так гудят вспышки на солнце, там всё время что-то взрывается, варится в огнедышащем котле. Солнечная сеточка пляшет перед глазами. «Ты умеешь умирать», – шепчет настойчивый голос возле уха.

Нереально голубые глаза Векши, наполненные страхом и желанием помочь, – глаза, ставшие огромными, прямо перед лицом Люси. Как Вадим глядел на эту Векшу! Люся инстинктивно схватилась за нож… но тут же опустила руку. В конце концов, Векша не харм! Солнечные лучи опутывали, как кокон. Солнечная паутина, и Люся – личинка, свёрнутая в сияющую паутину, горячую и липкую, лишённая возможности пошевелиться, отданная на растерзание немыслимому солнечному зверю – великому солнечному богу.

Но что-то привлекло внимание. Стук… стук… Камушки рядом с зеркалом. Ритина маленькая коллекция. Ракушки-завитушки, притаившиеся между камней. Люся взяла один – и он одарил её прохладой. Как хорошо! Люся зачерпнула горсть камушков и ракушек и приложила к лицу.

Мир погружался в тень… Солнце отступало, затихало, теряло интерес. Люся знала: солнечный бог не сдастся. Он вернётся – и либо убьёт Люсю, либо трансформирует её, изменит навсегда. И неизвестно, кем она станет.

Люся вернулась. Она была рада возвращению! А комната наполнялась Векшей – её смехом, запахами и смелыми, вдохновенными движениями. В Векше двигалось всё, она не сидела на месте. Звенели серёжки, белым пламенем танцевали кудри-волны волос. От Векши несло несколькими ароматами сразу, как от Рэда. Оказалось, Векша любила какие-то книжки про призраков и вообще человеческое искусство. Валя взахлёб рассказывала сюжет какой-то книги, и хрустела сухарями, и хохотала. Невозможно грустить рядом с ней.

Правда, потом девушка немного присмирела. Её сияние ушло вовнутрь, – догадалась Люся. Векша зависла в смартфоне и с кем-то напряжённо переписывалась, изредка взрываясь хохотом.

– Эта вещь опасней, чем вы думаете, – сказала Люся серьёзно.

– Какая вещь? Мой новый смартфончик? – удивилась Векша.

– Да. Я думала, вы делаете это от скуки в вагоне метро. Но нет. Вы создали технику и отдаёте ей энергию. Вашу силу. Самое опасное – отдавать силу неживому. Тому, что никогда живым не было. Вы могли бы отдать силу друг другу, природе, но вы… Я не знаю, как это объяснить, но это неправильно.

– Да, у нас у всех зависимость от интернета, – сказала Рита.

– Нет, не просто зависимость, хуже… Рэд, мой друг, сумел бы сказать.

Люся не нашла слов. Она только поняла, что когда люди становятся скучными – это почти всегда из-за интернета. Не только из-за него, конечно. В человеческом мире много поводов стать скучным.

Ближе к трём ночи Люся совсем затосковала. Она уже чувствовала: город зовёт её, он тоже тоскует.

– Ты куда собралась? – спросила Рита.

На подоконнике вздохнула фиалка – Люся сразу поняла, что Фиолетовая Королева тоскует, ей тоже хочется в город, где разлился вечер, глубоководно-синий и бархатный, как её лепестки. Как подходил ей этот вечер! Фиолетовая Королева дёрнулась, напрягая стебель, она попыталась вырваться… Упрямые лепестки держали её в земляном плену.