С горячим приветом от Фёклы - Анна Зенькова Страница 15

А может, всё-таки чебуреков? В любом случае, пахло чем-то невозможно вкусным. Или это просто я был таким голодным?

– Ребята, выходим! – скомандовала Ада Семёновна, как только автобус остановился. Все прямо с ума посходили. Высыпали из автобуса, как мыши. А я, как удав, выполз последним. И тут же увидел Майку. Она волокла на себе какую-то несуразную бандуру.

«Ну вообще, додумалась!»

Я, конечно, двинул к ней, чтобы помочь, но тут меня Яшка окликнул:

– Эй, бешеный, ты куда почесал? Нам сказали здесь собираться.

«Еще, главное, кто из нас бешеный? Орет, будто его режут!»

Я махнул ему рукой и пошел к Майке. Ну не ждать же, пока ее раздавит!

– Давай помогу! – говорю. А она такая:

– Спасибо, я сама!

И как вцепилась в эту грушу – не отодрать.

Оказывается, это самое ценное из того, что у нее вообще в жизни есть. Виолончелью называется.

Я сказал:

– Не волнуйся, я твою виолончель даже пальцем не трону.

А сам взял двумя руками и понес, шатаясь. Как она ее вообще с места сдвинула – такую тяжесть?

Тут на нас какая-то тетка налетела. И такая:

– Вы с какого отряда? С третьего?

Я из-за этой виолончели даже говорить толком не мог. Так, прохрипел:

– Мы-хр не хр-знаем.

– Не поняла? – Тетка тут же скисла, как огурец. – А по-русски можно?

– Мы только приехали, – перевела Майка. – Вон наш автобус.

Кислая тетка брезгливо сморщилась. Будто сама себя укусила.

– Вы детдом?

Маечка даже в размерах уменьшилась – так сжалась. А я посмотрел на тетку и сказал:

– Мы вспомогательное учреждение для детей-сирот и оставшихся без попечения родителей.

Это я у Томочки в кабинете вычитал, когда она меня оформляла. Но тетка, судя по всему, не почувствовала разницы:

– Ну так и не крутитесь под ногами, раз вы вспомогательное учреждение. У нас тут и своих, не вспомогательных, вон сколько. Их в первую очередь расселить надо.

И пошла, главное. Ни здрасьте, ни до свидания.

– Здесь все такие добрые? – спросил я, глядя ей вслед.

Майка равнодушно пожала плечами. Я так понял, она не из тех, кто долго печалится о прошлом.

– Здесь, как и везде, – все разные. Ты потом привыкнешь.

«Надеюсь, что нет», – подумал я и потащил Майку вместе с виолончелью к нашим.

– Ну где вы ходите? – зашипел на меня Гнусик. – Ада Семёновна уже в панике.

Вообще-то Ада Семёновна преспокойно стояла в сторонке, разговаривая с какой-то теткой, и даже близко не напоминала паникующую. Но с Гнусиком в такой ситуации лучше не спорить. Потому что, когда он в панике, ему кажется, что все вокруг – такие же. И если ему не подыграть, он начнет паниковать еще больше.

Я прямо растерялся. Сказал:

– А!

И вот, пожалуйста. Началось.

– Нас сейчас поселят в третий корпус, – запричитал Гнусик. – А там душевые не закрываются.

Глаза у него наполнились диким ужасом. Я же говорю, его лучше не трогать.

– Гнусик, не пожарь, – велел ему Яшка. – Уже сто раз сказали, что мы в этом году – в первом.

– Ну ладно, – присмирел Гнусик. – Если в первом, тогда нормально.

Вот хорошо, что на свете есть такое успокоительное под названием Яшка. Иначе я вообще не знаю, чем бы всё закончилось.

– Ребята, – позвала нас Ада Семёновна. – Познакомьтесь с Ирмой Андреевной. В этом году она будет вашей старшей воспитательницей.

Вот не знаю почему, но Ирмандрейна сразу вызвала у меня массу вопросов. Может, из-за башмаков. Я такие только у маленького Мýка видел, и то на картинке. Честно, я вообще сначала подумал, что это он и есть. Ну, Мук. Низенький, в чалме и с носом. А потом понял, что это Ирмандрейна – мýка, причем невыносимая.

Вместо приветствия она сказала: «Да!» – а потом шаркнула башмаком и как взвыла: «За мно-о-ой!»

И мы все сразу за ней побежали. Вот что значит командный дух!

Я пока бежал, крутил головой, чтобы получше всё рассмотреть. Вообще, конечно, никакой это был не лагерь, а настоящий город. Только в лесу. Большие корпуса, дорожки, даже кафе. У меня снова в животе заурчало.

– Тут еще стадион есть, – пропыхтел бежавший рядом Яшка. – И теннисный корт. И пруд, там, за столовкой.

– Уф-ф… пф-ф-ф, – пропыхтел я с энтузиазмом. Ну так, чтобы он ощутил мой восторг.

– И сад еще, – вспомнил Яшка. – Там яблоки – во!

Он изобразил что-то похожее на баскетбольный мяч. Я прямо засомневался, что там за яблоки такие. Может, радиоактивные?

– Яблоки обалденные, – заверил Яшка. – Они, правда, только в августе. Но мы же здесь до конца. Так что успеваем!

– До какого еще конца? – Я вытер мокрый лоб. Ирмандрейна, конечно, неслась как сумасшедшая.

– До какого! – прыснул Яшка. – До победного!

И я понял, что мы здесь – на всё лето.

Ирмандрейна наконец остановилась.

– Итак, мы на месте! – торжественно провозгласила она и сверкнула очками. Вот один в один – кобра!

«Странно, как я их сразу не заметил. Или она уже на бегу застеклилась?»

– Ну, кто из вас самый храбрый? – завела Ирмандрейна с такой зловещей улыбочкой, что все тут же испуганно потупились. Я, конечно, далеко не трус, но тоже отвел глаза в сторону. И сразу почувствовал, как у меня загорелась щека. Это Ирмандрейна прожгла в ней дыру своими очками.

В общем, я как знал. Она меня сразу выделила! И такая:

– Вот ты, который с ушками! Подойди сюда, пожалуйста.

Все, конечно, грохнулись от смеха:

– C ушками! Ха-ха-ха!

А я посмотрел на нее чуть ли не с ненавистью. Вот зачем так человека позорить? Но подошел, ясное дело.

– Тебя как зовут? – тут же залебезила Ирма.

«Вот змея!»

– Сева, – пробасил я. – Степнов.

Ирмандрейна прямо умилилась.

– Замечательно, Сева Степнов. Будешь моей правой рукой.

Я, честно, чуть не умер от смеха.

«Еще чего. Размечталась!»

Но потом посмотрел по сторонам и сразу сник. А куда бежать-то? В лес, к ее сородичам?

Пришлось кивнуть.

– Значит, так! – с ликующим видом объявила Ирма. – Сейчас мы с тобой будем жильцов расселять.

И тут же меня за руку – хвать. Поняла, видно, что я на низком старте.