На воре шапка горит - Александр Преображенский Страница 14

Еще пара минут, и он влетел в ту самую воронку одним прыжком и сразу повалился на спину, хватая воздух открытым ртом.

— Димо — он! — послышался радостный хрипловатый выкрик Никиты, и все сразу засмеялись, заговорили, навалились с расспросами.

Он поднял голову и увидел ее. Алена тоже сейчас смеялась, а в янтарных глазах плясали язычки шального пламени.

— Вот и я, — наконец смог выдавить Митя.

— Да видим, блин, — с размаху хлопнул Никита его по плечу пятерней. — Видим, что ты. А мы к тебе днем приходили. Не пустил нас сторож ваш, гад.

— Гад, — радостно согласился Митя.

— Через забор мы с Лысым уж не полезли. Решили, что ни к чему. Вообще не пустят потом. Не знаешь, почему к нам такое неуважение? Мы решили, ты что — нибудь натворил. Думали, что и сюда не придешь.

— Пришел, — сел, улыбаясь, Митя, он еще не до конца отдышался, но мог уже говорить. — А не пускают, потому что у Васьки и Таськи мотобайк свистнули.

Уф — ф…

Конечно, после этих слов и здесь наступила тишина.

— Не фига себе, — процедил наконец Никита. — Ну и что?

— Что «ну и что»? — задавая этот встречный вопрос, Митя уже почувствовал прилив неловкости.

— Я говорю, ну, свистнули, — пояснил Никита, — а чего нас не пускать?

— Да и — ди — оты! — взорвался Митя. — Де — билы! Я им почти так и говорил. А они на вас думают. Будто это вы мотобайк увели.

— Не ф — фига себе, — в глухой тишине и еще весомее процедил Никита.

На сей раз Митя смолчал, и его друг сам развил свою мысль.

— Да — а. Молодцы. Значит, зараевские виноваты. Ну, конечно, как что — так мы. Воры — дети воров.

— Да чего ты, — не выдержал Митя, — все это ерунда. Какие еще воры? Сами они козлы.

— Они — то козлы, но это не ерунда, — не до конца согласился Никита. — Очень не ерунда. Вовсе не ерунда. Когда тебя вором… А сам — то ты как думаешь? — вдруг ошарашил он Митю.

— О чем? — быстро спросил тот.

— Ну, мы это или не мы?

— Зачем ты так говоришь, — Митя готовился к этому, но все равно не смог сдержать обиды в голосе. — Я и не думал так никогда. Даже мысли такой не было. Знаешь, я поругался с ними со всеми. И бабка меня, считай, заперла. А я все равно к вам убежал.

Он замолчал, мешала горечь, саднившая горло, да и говорить больше было нечего.

— Димон, ты че, обиделся? — еще больше приблизился к Мите Никита. — Ладно, завязывай. Все фигня, кроме пчел, а если подумать, так и пчелы фигня.

У костра послышались смешки.

— Не бери в голову, Димон, — тормошил расстроенного Митю Никита. — Знаю я, что ты классный чувак. Не бери в голову.

— Да — а, не бери, — вздохнул Митя. — Это я сегодня удрал, а завтра, может быть, вовсе не выберусь.

Он с тоской глянул в глаза сидящей напротив Алене. Взгляды их встретились. И он не понял, что скрывается в глубине этих глаз. Сочувствие, интерес, удивление? Вот только презрения не было, за это он мог поручиться. И на том спасибо.

— Да выберешься ты, — Никита обнял Митю за плечи. — Такой орел и чтобы дома сидел. Не верю. Быть того не могет. А про тачку эту забудь. Украли ее и украли. Все равно не найдут, и все забудется.

— А пусть он сам воров отыщет, — прозвучал вызовом третий голос, он принадлежал Мишке. — А то все — сыщик, сыщик. Вот пусть Холмс этот и найдет, кто украл.

Все притихли. «Ждут, что я отвечу», — правильно понял Митя. Он огляделся, все лица на него. И Алена тоже смотрит, чуть улыбаясь уголком губ, недоверчиво, будто испытывает. Мишкино предложение попало в самую точку. «И когда это я разболтал о своих детективных успехах?» — все еще молча недоумевал про себя Митя. Вспоминать было некогда, пауза затянулась. Теперь не отступишься. Да и не надо.

— А я так и решил, — Митя лениво пожал плечом. — Даже уже начал. И уже кое — что знаю. Скорее всего вор живет прямо в Дубках. Как я это узнал, пока не скажу. Но я его найду.

— Во, классный чувак, — пробормотал себе под нос Никита, а громко добавил: — Найдет. Димону я верю. Сказал, значит, сделает. Верно? Верно!

Он уже заглядывал, подавшись вперед, в лицо Мите.

— Постараюсь, — ответил тот.

— А че так тухло? «Постараюсь». Ты же уже почти что нашел, — в голосе Мишки звучала насмешка.

— Да я не потому, — смутился немного Митя. — Я не из — за этого. Просто я хотел вас на день рождения пригласить, — он произнес эту фразу с неожиданной дрожью в голосе и снова глянул в лицо Алене, но она уже отвернулась, будто рассматривая что — то в траве подле себя. — Теперь не получится. Родители не захотят. Вот так.

— А когда день рождения — то? — поинтересовался Никита.

— Уже в воскресенье. Могу и не успеть найти вора.

— Да ладно, — Никита тиснул Митины плечи. — Не получится, так не получится. Найдешь — не найдешь, все равно позабудут. А мы твой день рождения сами потом отметим. Здесь, на природе, на следующей неделе, когда все устаканится. Раньше нельзя, позже можно.

— Точно, — оживился и Митя, — я своих друзей из Москвы еще приведу. Должны приехать. Вот только бы их на пару деньков задержать.

— Из Москвы? Давай из Москвы, — щедро согласился Никита.

Постепенно разговор свернул в сторону с болезненной темы. Митя впервые за день успокоился, настолько успокоился, что даже встал и сам пересел к Алене.

— Мне скоро уходить, — тихонько только ей сказал он.

— Ну и что? — безразлично спросила она.

— Я сегодня не смогу тебя проводить.

— Ну и что, Мишка проводит, — больно кольнул Митю ее ответ в самое сердце.

Он уже знал, что крепыш Майк тоже не сводит с Алены глаз и каждый раз, когда есть такая возможность, старается ей угодить или поддеть Митю. Поэтому только что и накатывал. А сейчас еще больше злится и, лежа на боку, хмурится в траву.

Митя тоже нахохлился. Ему стало так тяжело, будто небо спустилось на плечи. Он не знал, что должен теперь сказать или сделать. А пора ему было уже и уходить. Вот только не мог он так, после Алениного «ну и что».

Так Митя и промолчал рядом с ней до самого конца посиделок. И когда все поднялись, тоже встал и поплелся за всеми в конце. К Алене все же не подходил, она ушла вперед и шагала рядом с Никитой и Лысым. Люды в этот раз не было. Мишка держался особняком, немного в сторонке. А Митя уже и не смотрел в Аленину спину, тихо шел, свесив голову. Она сама подошла к нему, когда вся компания миновала угловую могилу старого кладбища и вышла на дорогу к Зараеву.

— Иди домой, — повелительно сказала Алена. — Слышишь, Дима, иди.

— Нет, — он мотнул головой. — Я провожу.