Солнце - крутой бог - Юн Эво Страница 14
Солнце - крутой бог - Юн Эво читать онлайн бесплатно
Я подхожу к элеватору, иду по пешеходной дорожке к мосту. Сажусь в парке у Кубы [10] и смотрю на элеватор, а Солнце тем временем постепенно гасит свой небесный пожар. Так проходит часа два. Кругом бегают дети, они думают разве что о самой большой карамели в мире. Женщины с колясками то появляются в моем поле зрения, то исчезают, мысли этих особ заняты только их крохами, которые вырастут, станут подростками, а потом, подобно им самим, — программистами, или уборщиками, или учителями. Старики, легкие на ногу, как черепахи, ползут мимо в ожидании пенсии, смерти или чего-нибудь необычного. Кокер-спаниель бредет по дорожке, чувствуя себя большой, опасной собакой. Кошка гоняется за бабочками и плевать хотела на «Вискас».
Но все это меня не касается. Я невозмутимо сижу скрестив ноги. Прислушиваюсь к тому, как растет мое тело, и в голове у меня бродят только самые простейшие мысли. Я не хочу мешать тому небольшому чуду, которое должно произойти в ближайшие недели, начиная с этой минуты. В каком-то смысле я забеременел самим собой. Это, конечно, извращенная мысль. Но тревога, терзавшая меня, превратилась в семечко, которое проросло где-то у меня в груди.
И я по-прежнему думаю, что тот чувак на крыше элеватора имеет определенное отношение к этой тревоге. Я жду до темноты, но он так и не приходит. И все равно легко он от меня не отделается. Пусть не в этот вечер. Но я не сдамся.
Я возвращаюсь домой, Сёс все еще болтает по телефону. Однако уже не воркует, как прежде. Перед ней стоит чашка кофе. Похоже, кофе остыл, не дождавшись, чтобы к нему прикоснулись. Сёс бросает на меня мрачный взгляд, но заговаривает со мной, только когда я собираюсь сесть на тахту.
— Исчезни, болван! — шипит она.
Я тебя тоже люблю, — отвечаю я, ухожу на кухню и шарю по полкам. Мамаша оставила нам чипсы, шоколад и два больших «Сникерса». Я быстро сметаю все. Сёс, очевидно, намерена лишь увеличивать наш телефонный счет. (Ха-ха-ха-ха!)
Уединившись у себя, я ставлю Kjøtt. И вздрагиваю, когда они начинают исполнять хит «Чувак на крыше». Я слышал эту песню раз сто, но ни разу не вникал в текст. Начинается это так:
Но человек, о котором думаю я, не такой. Я в этом уверен.
Или почти уверен.
Он не за тем поднимается на крышу. Я чувствую, что мы с ним родственные души. Чтобы убедиться в этом, я разрабатываю план.
И засыпаю, обмозговав его.
Несколько часов спустя я просыпаюсь оттого, что Сёс трясет меня за плечо.
— Ты что, сожрал все сладкое? — недоверчиво спрашивает она.
Я улыбаюсь, чувствуя в уголках рта вкус шоколада, и засыпаю снова, успев сказать Сёс:
— Разве тебе не говорили, что тебе надо похудеть?
Злобное замечание, каюсь. Но как приятно сказать такое сестре…
На крыше элеватора я пишу новое письмо Каролине. Одного мне показалось мало. Пишу и смеюсь. Ясное дело, я валяюсь у нее в ногах, называю ее «своей великой любовью»: я «никогда не перестану тебя любить» и «умру холостяком, если ты меня отвергнешь». А в конце прошу ее проявить ко мне доброту и ответить, есть ли у меня хотя бы крохотная надежда на взаимность.
Письмо получается длинным.
Я пресмыкаюсь, как могу, — Адам Жаба, ничтожнейший из всех ничтожных, валяется в пыли и погружается в ил еще на полметра.
Я, Адам Дурак, отдаю ей сердце и вручаю свою судьбу.
По крайней мере, в письме.
До сих пор при мысли о Каролине у меня покалывает в груди, но это терпимо.
Ведь сердце нового Адама защищено теперь черепашьим панцирем. Душа в замше и сердце в панцире. Я готов ко всему.
У Солнца сегодня свои планы. Оно тоже решило отдохнуть в выходные. Сегодня оно осыпало небо легкими облаками и изображает из себя рождественского ниссе, то прячась, то выезжая в своих санях из-за облака, похожего на оленя Пера Гюнта, но тут же снова скрывается за облаком, похожим на «Черепашек ниндзя». Прогноз обещал, что жара немного спадет, и это заметно.
— Ну, ты доволен? — спрашивает меня Солнце.
— Не жалуюсь, — отвечаю я.
— Стал взрослым?
— Взрослею понемногу. Я это чувствую, — отвечаю я и понимаю, что стал равнодушным к мелким шпилькам всех Каролин в мире.
Уже подписав письмо, я вспомнил одну важную вещь. И добавляю P.S., в котором прошу подробного ответа. Важны все даже самые мелкие детали. Нужно расставить все точки над i.
Адрес я пишу так: Каролине Венере Мадонне Памеле Гюндерсен. Из-за чего, очевидно, и сегодня получаю десять баллов по шкале ребячества. Письмо я посылаю без марки. Пусть раскошелится, чтобы прочитать весь этот бред.
У меня есть своя постоянная скамья на Улаф Рюес Пласс. Разумеется, сегодня она занята. Поэтому я сижу спиной к Солнцу и лицом к Турвалд Мейерс-гате вместо того, чтобы смотреть на Марквейен.
Потом уже я допер, что это было неспроста. Ясно, что Солнце дергало за свои нити. Мой главный крутой бог.
Но это я сообразил гораздо позже. А пока что я проклинаю мужика, который удобно расположился на моей скамейке и, похоже, не намерен уходить с нее по доброй воле. Вокруг валяется не меньше трех сотен бычков. Как ни странно, рядом с ним на скамейке лежит плащ. У мужика густые черные волосы, отдающие в синеву. Он не улыбается, но не видно, чтобы он был чем-то удручен. Как и не видно, чтобы он кого-то ждал или ему было скучно. Сидит себе и сидит. Точно монумент, установленный на века. Я понимаю, что любимая скамейка для меня на сегодня потеряна, и мне придется расположиться с другой стороны фонтана.
И именно потому, что я сижу на новом месте и вид отсюда для меня непривычный, я начинаю обращать внимание на всех хорошеньких девушек. Это я-то, поклявшийся, что больше не буду глазеть на них, открыв рот и пуская слюни, как все парни!
Тем не менее я все-таки на них глазею.
На своих ровесниц, в которых еще проглядывает детство. Как и во мне самом. Но и они тоже прилагают все силы, чтобы немного подрасти каждый день. Мне они все кажутся красивыми.
На двадцатилетних девушек, уже взрослых, но все-таки еще не совсем. Они тоже очень красивые.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments