Безмятежные годы (сборник) - Вера Новицкая Страница 14

Если вы читали когда-нибудь «Дети Солнцевых» [31] , то знаете, какая это интересная книга: просто не оторваться, так и хочется поскорее узнать, что дальше случится. Эта милая малюсенькая Варя, к которой противная пепиньерка [32] Бунина так придиралась, что даже ее любимые печеные картошки, злючка эдакая, отбирала, – так все это интересно, что можно обо всем на свете забыть. Я и забыла… Совершенно забыла, что у меня есть уроки.

Папочка с мамочкой были на журфиксе [33] у тети Лидуши, «винтили» там, а меня, конечно, дома оставили и вместо винта [34] сказали уроки приготовить. Я бы их непременно выучила, если бы мне под руку не попалась большая книга в светлом переплете, на котором две девочки нарисованы, – вот эти самые «Дети Солнцевых».

Взяла я ее только картинки посмотреть, ну, потом хотела взглянуть, какая там первая глава, нарочно даже не садилась, стоя смотрела, но как начала, так до половины одиннадцатого и читала не отрываясь. И дольше бы просидела – потому что я потом-таки уселась и даже очень удобно, – но от усталости уж плохо понимать стала, да и противная Глаша сто раз надоедать приходила:

– Марья Владимировна, извольте спать идти!

Ничего больше и не оставалось, как в кровать бухнуться, потому как голова страшно трещала, то есть… болела. Уж какое же тут учение? Одна надежда – авось на следующий день не спросят. Наверняка даже не должны спросить, так как отметки у меня по всем предметам имеются.

Иду на следующее утро.

География благополучно сошла, даже весело, потому что меня, слава Богу, не вызывали, а то радоваться нечему было бы, ведь урока я и не читала.

Сегодня Люба отличилась; я не смеюсь, она, правда, хорошо отвечала, только один раз вместо Индийского океана в Северный Ледовитый заехала, но уж это по моей вине. Страх я люблю на уроке Любу смешить, она сейчас «готова» и потом уж остановиться не может, хохочет-заливается – ну, и весь класс за ней.

Вызвали ее к карте. Я вынула носовой платок, сделала на одном углу узелочек, всунула в него второй палец – получилась голова в колпаке. Потом третий и первый я вытянула как две руки и завернула их краями платка так, что рубчик пришелся у меня посреди ладони, – вышел смешной-пресмешной маленький белый человечек в халате и ночном колпаке.

Люба моя стоит себе, палочкой по карте водит, а Армяшка глядит на нее, радуется, и спину нам повернула. Тут мой человечек из-под парты и выскочил! Люба фыркнула, но живо подобрала губы и дальше рассказывает. Тогда я стала дрыгать вторым пальцем, что в узелок продет, – человечек мой так и закивал головой, знай себе поклоны отвешивает. Тут уж не одна Люба, со всех сторон фыркать начали. Даже Зернова не устояла (она редко смеется, но ужасно потешно, потому сама-то она не то на канарейку, не то на попугая похожа – и вдруг птица хохочет!).

Армяшка зашикала на нас, и мой старикашка живо под парту юркнул, но только Терракотка отвернулась, он опять тут как тут – и кланяется все ниже и ниже, а класс хохочет все громче и громче. Вот тут-то Индийский океан и оказался в Северном Ледовитом.

– Что за глупый смех? – разозлилась Армяшка и живо так обернулась лицом к классу.

А я себе преспокойно сидела, руку с человечком локтем подперла, чтобы всем видно было. А когда она вдруг повернулась, что мне делать? Я скорее невинную физиономию скорчила и ну сморкаться, благо платок около самого носа был… Фи!.. Не дай Бог никому так высморкаться!.. Ведь на ладони-то моей приходились полы халатика, а они впопыхах и распахнулись… Вот гадость!.. И ведь есть же люди, которые обходятся без носовых платков!..

По счастью, урок скоро кончился, и мы с Любой стрелой помчались в уборную – я отмываться, а она за компанию. Вдруг – бух! Не могли остановиться и с размаху влетели прямо во что-то мягкое – головами в живот учителя истории. А учитель этот милый-милый, толстый-толстый. Мы сконфузились, даже извиниться не сообразили и полетели дальше. Нам-то ничего, не больно, мы в мягкое попали, а ему каково? Головы у нас твердые.