Привет, давай поговорим - Шэрон Дрейпер Страница 14
Привет, давай поговорим - Шэрон Дрейпер читать онлайн бесплатно
Папа по нашей давней традиции читал перед сном детские книжки, только теперь он держал на коленях не меня, а Пенни: я стала слишком большой и тяжелой. Поэтому я сидела в коляске и слушала, как папа читает истории, которые я знала наизусть. Зато Ириска сидела у меня в ногах. И спала она по-прежнему только в моей комнате, и я была очень довольна.
Мне нравилось, что папа читает Пенни те же книжки, что и мне, — мои любимые книжки. Интересно, а она их запоминает? Вряд ли. Ей это ни к чему.
Третьим словом после «мама» и «папа» у Пенни стало «Ди-Ди». Полностью она мое имя осилить не могла, поэтому обходилась только последним слогом. Я очень любила, когда после утреннего купания мама запускала Пенни ко мне в постель: малышка, вся пахнущая детской присыпкой, обнимала меня мокрыми ручками и чмокала в щеки, в лоб, в глаза — куда придется, без умолку повторяя: «Ди-Ди».
К году Пенни научилась ходить. На маленьких пухленьких ножках она топала по всему дому, то и дело падала на попу, громко смеялась, поднималась и топала дальше.
Мне никогда такого не испытать!
После появления в семье второго ребенка наш привычный уклад заметно изменился. Утренние сборы длились теперь в два раза дольше. Мама всегда наряжала Пенни очень старательно, даже когда просто собирала ее к миссис В.
Конечно, за моим внешним видом мама тоже следила, но в последнее время она выбирала для меня не столько красивые, сколько практичные вещи. Главное, чтобы их было легко надевать и снимать. Ну, что тут поделаешь. Я же понимала, что становлюсь все тяжелее, а значит, переодевать меня все труднее.
Пожалуй, расскажу, как меня кормят: это целое дело. Я почти не могу жевать, поэтому в моем меню в основном мягкая пища: омлет, овсянка, яблочное пюре. Я не умею сама держать вилку или ложку — то есть я пытаюсь, но они сразу выпадают у меня из рук, — поэтому нужно, чтобы кто-то кормил меня с ложки. Ем я медленно.
Набрали ложку, положили мне в рот, я проглотила.
Набрали ложку, положили в рот, я проглотила.
Половина еды оказывается на полу. Радуется этому только Ириска: она всегда рядом, когда я ем. Прямо собачий пылесос.
С питьем тоже проблемы. Я не могу удержать стакан и пить через трубочку не могу, поэтому кто-то должен держать у моего рта кружку и потихоньку вливать содержимое мне в рот. Если наклонить кружку чуть больше — я захлебнусь и буду долго откашливаться, придется начинать все сначала. Каждый прием пищи для меня — настоящая мука.
Иногда по утрам у нас такой кавардак, что хочется куда-нибудь спрятаться.
— Чак! Принеси розовую футболку Мелоди. Она облилась соком, — кричит мама снизу.
— А чего ты не надела ей слюнявчик? — отзывается папа. — Знала же, что обольется! Или сначала бы покормила, а потом одевала!
— Мне что, ее голой кормить? — Мама сердится. — Чак, просто принеси футболку, и все! И еще подгузник для Пенни — она обкакалась.
— Два года ребенку! Пора приучать к горшку. — Папа спускается с подгузником в одной руке и голубой футболкой, из которой я уже выросла, в другой.
— Хорошо! Прямо сегодня и начну, только отыщу двадцать пятый час в сутках!
Папа начинает переодевать Пенни.
— Фу, какая вонища! Ты что, опять перед сном накормила ее бататом? У нее же от него понос!
— Вот и сходил бы вечером в магазин, купил бы что-нибудь другое!.. Послушай, это голубая футболка! Мелоди давно из нее выросла. Я же просила розовую!
Мама выскакивает из кухни и несется наверх.
— Такие вот дела, барышни! Папа кругом виноват, — вздыхает он и несет Пенни мыть попу, ворча что-то насчет противогаза. Я улыбаюсь.
Отмыв Пенни, папа скармливает мне остальной завтрак. Кофта все равно уже залита соком, так что можно спокойно доляпывать ее овсянкой.
— А что, устрою бедлам, а потом буду кричать, что все виноваты, — с улыбкой приговаривает он.
Я улыбаюсь в ответ и размазываю овсянку по столику.
Возвращается мама. С улыбкой. Она успела накраситься, подвести губы, уложить волосы и отыскать мою розовую футболку. Глубоко вздохнув, они с папой обнимаются, и мы выходим из дому без опоздания.
Вот так мы теперь собираемся по утрам.
Проснувшись утром, Пенни первым делом требует Душку. Душка — мягкая игрушка рыже-бурого цвета, то ли обезьянка, то ли белка, точнее не определишь, очень уж у нее потрепанный вид. Пенни не расстается с ней ни на минуту. «Де Дуська?» — кричит она, если игрушка затерялась под одеялом. «Де Дуська?» — раздается на весь дом, даже если игрушка у Пенни под носом. Папа каждый раз смеется над этим забавным Папа «дедуськой».
Я радуюсь, когда слышу топот детских и взрослых ног — мама и Пенни идут. Ну и Душка, куда же без нее! Иногда по утрам у меня затекают руки и ноги, сводит пальцы на ногах — это из-за того, что я всю ночь сплю в одной позе. Взвизгивает дверь — интересно, папа смажет когда-нибудь эти скрипучие петли?
Мама подходит и прикасается кончиками пальцев к моей щеке. Наверное, проверяет, дышу ли я. Дышу. Открываю глаза. Так хочется сказать: «Доброе утро!», но я могу только улыбнуться. Мама поднимает меня, прижимает к себе, целует. Иногда садится вместе со мной в кресло-качалку, но чаще торопится отнести меня в туалет — утром мне надо туда срочно.
Пенни, в смешной красно-белой полосатой шляпе — ну и, конечно, с Душкой под мышкой, — топает за нами. Пенни обожает всякие шляпы, панамки и шапки, жить без них не может. Вслед за Пенни в ванную приходит Ириска. Она героически терпит, когда Пенни напяливает на нее свои любимые шляпы. И когда тянет ее за уши, и когда обнимает — хотя Пенни может обнять так, что мало не покажется, по себе знаю. Наша Ириска присматривает за Пенни лучше любой няньки и всегда лает, если малышка подбегает слишком близко к розетке или к входной двери.
У нас большая, в голубых тонах, ванная, она же туалет — там без проблем помещаемся мы все: мама, Пенни, Ириска, я вместе с коляской, и даже место остается. Это хорошо, что в ванной просторно: маме там приходится с нами долго возиться. Зато мне, в отличие от Пенни, хоть подгузники не нужны. Меня, конечно, надо усаживать на унитаз и поддерживать, в этом тоже приятного мало — но подгузники я бы точно не вынесла!
К трем годам — хоть доктора и не верили, что такое возможно, — мама приучила меня к горшку. Я терпеть не могла сидеть в грязных подгузниках, а она терпеть не могла их менять, поэтому я придумала, как показывать маме, что у меня неотложное дело, а уж она не зевала и быстро волокла меня в туалет.
Иногда мы с мамой разговариваем без слов. Я показываю на потолок, а она всегда догадывается, что я имею в виду, вентилятор на люстре, луну или пятнышко плесени в том месте, где в грозу у нас протекла крыша. Мама знает, когда мне грустно и когда меня нужно обнять. Если я напряжена и нервничаю, она поглаживает меня по спине — и я расслабляюсь. А иногда — главное, чтобы папа не слышал, — мама рассказывает мне «взрослые» анекдоты, и мы хохочем, как две заговорщицы.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments