Приключения Джерика - Наталья Нусинова Страница 14

И папа с Джериком пошли в булочную. Но что-то долго их не было. Мы уже стали волноваться – думаем, неужели, им сметана попалась, а потом, например, кошка побежала, Джерик рванулся, и они сметану до лестничной клетки не донесли. А еще хуже, если он голову из ошейника вытащил и побежал – а теперь лови его, да еще со сметаной в руках. У Джерика был слишком свободный ошейник, и он умел из него вытаскивать голову. Мы все хотели ему в ошейнике новую дырочку проделать, но так и не собрались. Вот теперь и ругай себя! Ну, а может быть, ничего плохого и не произошло, просто они знакомых встретили, стоят себе разговаривают. Все-таки ДЕНЬКОНСТИТУЦИИ. А тут мама говорит: «А если Джерика украли?» Она всегда все вперед чувствовала – просто дар у нее такой был.

И мы стали смотреть в окно в ужасной тревоге. И вдруг я вспомнила, что один раз мы уже так стояли и ждали – папа пошел ко мне в школу на родительское собрание – и его все не было. Я думаю: «Неужели меня так долго ругают? Все по очереди, что ли?» И тут подъезжает милицейская коляска, а в ней папа, весь в снегу, без пальто, с развевающимся шарфом. Очень веселый и оживленный. Обсуждает с милиционером ПЛАН ПОИМКИ ПРЕСТУПНИКА. Оказывается, во время собрания из раздевалки украли папино пальто, а когда это обнаружилось, то учительницы вызвали милиционера, чтобы он нашел вора. Милиционер, правда, вора не нашел, зато довез папу домой на мотоцикле с коляской. Но тогда я тоже обрадовалась и сказала папе: «Ведь я же говорила тебе, что незачем ходить на эти родительские собрания!» И теперь я вспомнила об этом случае и подумала: «Пускай все опять хорошо кончится».

И вдруг видим – а папа идет один. Без Джерика. Вошел, а мы к нему: «Где Джерька?» А он говорит: «Нет Джерьки. Украли у меня Джерика».

Оказалось, что дело было так: папа привязал Джерика у дверей булочной, а сам пошел за хлебом. А когда вернулся – Джерика не было. Он спросил у морожен щика, который стоял рядом: «Собаку не видели?» А мороженщик сказал: «Фокстерьера, что ли? Да вот, увели его только что. Подошел какой-то человек, отвязал поводок, потянул за него, фокстерьер упирался, а он его все равно увел. Я еще подумал: «Почему собака так упрямится, идти не хочет?»

Это был ужасно грустный день. Мы с Таней плакали у себя в комнате. Мы понимали, что никогда больше не увидим нашего Джерика. И еще больше, чем всегда, мы понимали, как мы его любим. Папа лежал на диване – один – и делал вид, что читает.

Но читать он не мог. Мама что-то делала на кухне – наверное, тоже плакала, одна, чтобы мы не видели. Вдруг папа сказал: «Надо повесить объявление. Чтобы вернули – за ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ». И мы все оживились. Папа вставил в пишущую машинку несколько листов бумаги с копиркой между ними и стал писать:

ПРОПАЛА СОБАКА.

ЖЕСТКОШЕРСТНЫЙ ТРЕХШЕРСТЫЙ ФОКСТЕРЬЕР

ПО КЛИЧКЕ ДЖЕРИК.

НАШЕДШЕМУ – ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ.

Он вынул бумагу из машинки – и оказалось, что копирка была заправлена неправильно. Все отпечаталось на обороте первой странички. С папой такого не случалось никогда – он писал на машинке каждый день и очень хорошо умел ею пользоваться. Но просто он очень волновался. И еще он чувствовал себя виноватым перед нами – ведь это У НЕГО украли Джерика.

Нам всем было очень плохо. Никто в доме больше не бегал, не прыгал, не лаял, не грыз мебель, ни с кем не нужно было гулять во дворе и некому было менять воду в мисочке, не с кем было играть в охоту на тигров в Африке и в Красную Шапочку. И вообще – не было Джерика, его глаз, ушей, его черного кожаного носа и его короткого хвоста, которым он так весело вилял из стороны в сторону, когда мы приходили из школы. И никогда уже больше этого не будет – так думали мы все, разошедшись по комнатам и уткнув в подушки мокрые от слез лица.

И вдруг я услышала легкое царапанье в дверь, как будто мышь какая-то скребется. Боясь поверить счастью, я побежала открывать и столкнулась у двери со всеми. Мама, папа и Таня – все услышали этот тихий-тихий звук и все побежали в коридор. Вот так мы столкнулись у двери и открыли ее, а я была впереди всех, и мне прямо на руки прыгнул Джерик и лизнул меня в щеку горячим языком.

ДЕНЬКОНСТИТУЦИИ, который начался так трагично, стал одним из самых счастливых дней нашего с Таней детства. Мы всей семьей стояли около Джерика и смотрели, как он жадно пьет воду. Он попил и заснул – ему надо было восстановить силы. Он даже есть не мог вначале, потому что он очень много пережил за этот день. Он, наверное, тоже не надеялся больше нас увидеть. А ведь он уже один раз терял хозяев – в щенячьем возрасте – и так боялся этого. Когда он лег спать и вытянул ноги, то оказалось, что у него до крови стерты подушечки пальцев. Он, наверное, долго бежал: вначале убегал от вора, который украл его, а потом искал свой дом. Позже нам позвонил соседский мальчик и спросил: «Джерик вернулся?» Потому что все любили Джерика и все переживали за него.

Мальчик видел его в другом районе, довольно далеко. Джерик перебегал через дорогу, но когда его окликнули, он шарахнулся в сторону – он уже теперь всех боялся, никому не доверял и хотел только одного – вернуться к себе домой. Он был без ошейника и без поводка – наверное, воспользовался старой хитростью и вытащил голову. Как хорошо, что мы не проделали ему новую дырочку в ошейнике и он смог спастись от ПОХИТИТЕЛЕЙ!

Джерик проспал много-много часов. А потом, когда проснулся, еще долго был обижен на папу: думал, а вдруг папа специально его не уберег. И папа ужасно переживал, что Джерик считает его предателем. И всячески старался заслужить прощение. И Джерик простил его. Ведь он так любил папу. Он любил его больше всех. И потому поверил ему. Ведь он был благородная собака. Наверное, он действительно был заколдованный принц.

А мы с Таней потом говорили: «Как все-таки хорошо, что мы не давали Джерику сыр. Если бы он не был охотничьей собакой и у него не был бы такой НЮХ, он бы не нашел дорогу домой». И мы еще больше гордились Джериком и еще сильнее любили его после этой истории.

5
Как Джерик поймал курицу…
… а она потом несла яйца

Летом мы опять жили на даче – с бабушкой и с дедушкой. Эта дача находилась в поселке Заветы Ильича. Дедушке ее «дали» – не навсегда, а на время, за то, что он был старый большевик. Он и вправду вступил в партию еще до революции, воевал и вообще всю жизнь боролся за советскую власть. А потом преподавал историю КПСС в институте и каллиграфическим почерком писал воспоминания. А до революции он был офицер и по образованию историк. Но он все бросил, потому что очень хотел, чтобы наступил побыстрее коммунизм и все были бы наконец равны и счастливы. И еще ему хотелось, чтобы все ему были благодарны за то, что он так хорошо все это для них устроил. А мама ему иногда говорила: «Погорячился ты, папа, в 17-м году». А он тогда очень сердился и говорил: «Молчи, не смей, что ты несешь, а еще, называется, дочка старого большевика!» Но потом добавлял, чуть грустно и в то же время немножко хвастаясь: «А ведь у меня бы сейчас собственный выезд был! А может, и два…»