Что не стоит делать невидимке - Росс Уэлфорд Страница 14

– Ле-ди!

Я стараюсь, чтобы голос звучал обычно и радостно. Вы когда-нибудь теряли собаку? Важно, чтобы голос не был злым, когда вы её зовёте, что бы вы ни чувствовали внутри. Какая собака захочет возвращаться к злому хозяину?

Тут полным-полно собак, но Леди нет.

Вскоре мы добираемся до конца пляжа и оказываемся у волнолома, соединяющего большую землю и остров, на котором возвышается маяк – белый и огромный.

– Идём! Ты подымаешься? – кричит Бойд.

Лезть на вершину маяка – это последнее, чего мне хочется.

– Да идём, – повторяет он. – Я хочу тебе кой-чо показать, раз уж ты в этом участвуешь. Это недолго. К тому же сверху ты увидишь весь пляж и сможешь заметить свою собаку.

Мы проходим по волнолому и оказываемся на острове – кроме нас, там практически никого нет. Во время школьных каникул тут делается оживлённее, но сейчас кафе закрыто, работают только музейчик и сувенирная лавка, в которой надо купить билет, чтобы подняться на вершину маяка.

Тут есть ступеньки, ведущие ко входу, и огибающая маяк тропка – по ней Бойд и направляется. Он подходит к ржавой двери, по обе стороны от которой стоят мусорные баки для кафе, открывает её пальцами и манит меня за собой.

Мы входим и оказываемся в смахивающей на пещеру комнате. Внутри всего две посетительницы, разглядывающие большую модель спасательной шлюпки и какие-то фотографии на стене, и наши шаги эхом разносятся по помещению. Одна из дам поворачивается и приподнимает брови, потом тычет в бок свою подругу, которая тоже смотрит на нас. Полагаю, из-за того, как мы одеты, посмотреть есть на что, но больше они никак не реагируют.

– Идём, – расплывшись в улыбке, говорит Бойд. Я вижу, что он по-настоящему взволнован. – Я ещё никому эт’ не показывал!

Узкая лестница плотно прижимается к круглым стенам, и мы поднимаемся в фонарное помещение на вершине, крепко держась за ржавые поручни.

Триста двадцать восемь ступенек спустя (я не считала – Бойд мне сказал) – и я пыхчу, как скаковая лошадь. А Бойд почему-то нет, несмотря на свой лишний вес. Наверное, дело просто в энтузиазме.

Внутри круглого фонарного помещения я чувствую себя, словно в гигантской теплице: со всех сторон высокие окна. В центре стоит нечто, похожее на огромный перевёрнутый бокал высотой метра полтора, сделанный из стеклянных линз, выложенных замысловатыми концентрическими окружностями, его горлышко находится примерно в метре над полом – это фонарь.

– Видишь это? – спрашивает Бойд, со светящимся лицом указывая на стеклянную штуковину. – Эт’ называется линза Френеля. Когда внутри загорается свет, она отражает и умножает его, так что не нужно особо много энергии, чтобы маяк было видно на многие мили. Вот только сейчас внутри нету света. Целую кучу лет не было.

Ну ладно. Это вроде как интересно, но в основном я просто проявляю вежливость.

Потом он подводит меня к маленькому люку в полу.

– Проверь лестницу, Эфф. Никто не идёт? – Он поднимает люк. – Иди-ка глянь!

Я покорно прохожу между гигантской линзой и окнами и смотрю в люк. Под крышкой оказывается длинный аккуратно смотанный электрический кабель – много-многометровый – с огромной лампочкой на конце, размером и формой смахивающей на двухлитровую бутылку кока-колы.

– Месяц назад принёс, – говорит Бойд, гордость так и сочится из каждой его поры. – Это самая яркая лампочка, которую только можно купить – аж на тыщу ватт. Когда я буду готов, я вставлю её сюда, – он показывает на горлышко перевёрнутого стеклянного «бокала», – и выведу кабель через это окно, до земли, а там врублю его в сеть и… «Зажигай свет»! – Он опять начинает мычать песню.

Я таращусь на него через прорези маски.

Он сумасшедший. Кому вообще такое в голову придёт? И зачем?

Всё, что я могу выдавить, – это:

– Ясно.

Он меняется в лице.

– Ты думаешь, я чокнутый, да?

– Эм… нет. Просто это весьма… амбициозный план, Эллиот.

– Ты никому не скажешь? Это должна быть вроде как секретная операция. Вроде как «хеппенинг» – знаешь, когда об этом объявляют незадолго до того, как оно происходит, а потом бах! Свет загорается! Натурально зажигательный флешмоб!

Бойд встаёт и мягко опускает крышку люка на место.

Я вижу, что обидела его, не проявив должного энтузиазма.

– Ты не боишься? – спрашиваю я.

Он озадаченно смотрит на меня.

– Боюсь? Чего? Какое преступление я совершу? Кому я наврежу? Возможно, меня могут обвинить во вторжении, но это даже не преступление; я ж ничо не попорчу и даже использую те деньги, которые ты соберёшь, расхаживая в дурацкой маске, чтобы оплатить электричество, так что меня нельзя будет обвинить в воровстве!

Улыбка на его лице заставляет меня улыбнуться тоже.

– Ты уверен?

– Конечно уверен! У меня папа юрист.

Это первый раз, когда Бойд упоминает своего папу. Или маму, раз уж на то пошло. И как только эти слова слетают с его губ, он словно хочет немедленно взять их назад. Он начинает говорить что-то ещё, но я его перебиваю.

– Юрист? Это круто. А в какой области?

Но он не отвечает. Вместо этого он встаёт, и его голос словно частично теряет лондонский акцент, как будто он обращается к суду.

– Ну ладно. «Вторжение», согласно английскому общему праву, – в противоположность статутному праву – это проступок, известный как «деликт», что считается противоправным деянием, но не подпадает под уголовную юрисдикцию, а следовательно…

– Ладно-ладно, я тебе верю.

– Обещаешь, что никому не скажешь?

– Что? Что твой папа юрист? Это что, секрет?

– Нет, балда. Про свет – про мой план. Нужно хранить всё в тайне, пока не настанет нужный момент.

– Обещаю.

– Ох, и, эм… мои друзья в Лондоне называли меня Бойди.

– Правда?

– Ага, так что… знаешь, если тебе вдруг, ну… эм… захочется…

Фраза остаётся висеть в тёплом воздухе между нами.

Бойди. Друг?

Я и не осознавала, что настолько отчаялась.

ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ О МАЯКАХ

Автор – Эллиот Бойд

С благодарностью Этель Ледерхед за то, что предоставила мне место, чтобы я мог сказать, до чего маяки потрясные.

(Я делал этот список для доклада в школе на уроке мистера Паркера. Он сказал, что доклад всем очень понравился, и это заставляет меня думать, что маяки всё-таки не такой уж и странный интерес.)

Люди строили маяки, чтобы предупреждать корабли об опасных скалах, с тех самых пор как появились корабли. Первые представляли собой просто здоровенные факелы на утёсах!