Лучшая парочка сезона - Елена Нестерина Страница 13

– За какими ещё преступниками? Что за бред? – снова превратилась в училку Соня.

– Тоже мне, юные сыщики… – усмехнулась Лизка. – Как там тебя… Варя? И давно ты возомнила себя сыщицей?

Да, видимо, она считала Русланчика своим парнем. И делиться им со мной не собиралась. Но тогда чего он меня сюда притащил?

Эта дурацкая дачка и все, кто на ней находился, сразу мне разонравились. Они только сначала показались мне весьма милыми. А сейчас я вижу, что фиг-то там…

В общем, я как-нибудь вытерпела бы всё. Даже слова придурка Кирилла про торговлю краденым на рынке. Что с дебила возьмёшь? Но не надо было Лизольде говорить «Как там тебя?» в мой адрес. Я ей не прислуга. Сейчас покажу, как там меня…

Я схватила Руслана за руку и с вызовом посмотрела на Лизку. Та хмыкнула. И снова пошутила. Очень так хорошо пошутила – что её приятели стали просто откровенно надо мной глумиться.

Соня, видимо, была уверена, что за всех тут отвечает. Поэтому она принялась требовать, чтобы мы немедленно поведали, что же на самом деле с этими огурцами произошло. Руслан стал объяснять, путаться в показаниях, стесняться, блеять – и всё потому, что Лизка смотрела на него в упор. А взгляд у неё был требовательный и удивлённый.

Интересно, почему я должна им тут всё объяснять, оправдываться? Делать мне нечего, что ли? Или я в ч ём-то виновата? Надо идти к нашим – пусть лучше те глумятся. Они хоть поймут. А тут хор имени Лизки потеху себе нашёл…

– Всё, Руслан. Ты знаешь, мне пора, – заявила я. – Пойдём отсюда.

– Ну, погоди… – попросил он. – Дай же, я всё им объясню!

– Зачем?

Соня оказалась в центре действия. То есть рядом со мной.

– А вот зачем. Я хочу выяснить, Варя, на что ты Руслана подбиваешь, – всё ещё как учительница, заявила Соня. Удивительно – выглядела она как поп-звезда на отдыхе, а говорила, как училка…

Но мало ли, что она хочет. Соня ведь не милиция.

– Да ничего я не буду объяснять! – отбросила я руку Руслана.

Глазки Лизон радостно сверкнули. Ух, язва какая… Хотя – если бы я видела, что к парню, которого я хотела бы считать своим, прилипает какая-то фря, я бы… Ух!

– Будешь! – разошлась тем временем Лизка. – Раз моя сестра спрашивает, значит, будешь. Нам не нужно, чтобы наших друзей всякие криминальные элементы сбивали с пути!

– Да-а? Криминальные элементы? – Я обернулась к Лизке. – Это кто же, интересно, такие?

– Это – ты!

– Я?!

– Да!

В общем, мы начали с ней препираться. А остальные с интересом смотрели. И все, даже, мне кажется, Руслан, болели за Лизку. Нет, он, конечно, пытался что-то лепетать, но как-то всё неактивнее и неактивнее. А скоро и совсем замолчал, опустил голову и только вздыхал. Один раз прошелестел: «Варь, ну не груби ты…» Мне за такую фразочку ему треснуть по кумполу захотелось. Может, я и грублю, – но я же за правду борюсь! А Лизка что, не грубит, можно подумать?

Все на одну! Нет, ну надо же – все на одну! Ух, буржуи проклятые! В общем, я сказала им всем, что я о них думаю. А Лизку вообще обозвала козой. Уже не помню, зачем. Достала она просто.

– Сама коза! – взвизгнула та. – Я с такими, как ты, вообще не…

Но я Лизку перебила:

– А тебя никто и не просит. Так что флаг тебе в руки, барабан на шею – и иди возглавь колонну посланных на фиг! Поняла? А то отметелю, как Каштанку!

Все замерли. Да, я могу сказать, если захочу.

– Пойдём отсюда, Руслан, – снова предложила я.

И, не получив ответа, поняла, что уйду одна. Ну и ладно! А Руслан пусть тут остаётся! Ещё я заметила, что Лизон-мармезон растерялась. Это приятно. И я уже сделала шаг, чтобы идти прочь от бассейна, как Лизка, красная от возмущения и ярости, готовая вот-вот заплакать, подскочила ко мне и, тяжело дыша, закричала:

– Ты… Да ты… Да ты посмотри на себя! Ты, колхозница… Да тебе в руки надо ведро картошки – иначе ты никак не смотришься.

Не знаю, что было обиднее – колхозница или Каштанка, но теперь и я тоже чуть не заплакала. Потому что все отморозились – и засмеялись.

– Ха-ха – колхозница! – ржали пацаны.

– Ведро картошки – и имидж готов! – подхватили девки.

Я не выдержала – и толкнула Лизку. Хорошенько так, от всей души толкнула. И она полетела в голубую воду бассейна. Пока Лизетта там бултыхалась и фыркала, я точным ударом ноги зафутболила к ней туда же – пусть поплавают! – лёгкий столик со жрачкой и стаканами.

На меня, конечно, тут же бросились. И опаснее всех был, наверное, огромный складчатый пёс, который, услышав вопли и увидев возню, с лаем понёсся ко мне с другого конца участка. Но я включила первую космическую скорость – и только меня они все и видели!

В покорении заборов мне нет равных, так что я перемахнула калитку с сигнализацией одним махом – дядька-охранник только крякнул.

И всё. А дальше была свобода.

Я мчалась в деревню. Летела, как птица. Вернее, как лань облезлая. Как облезлая несчастная лань. Потому что обидно-то мне было не по-детски. Зверски обидно! Зверски…