Пакс - Сара Пеннипакер Страница 13

— Я его вырастил. Он мне доверял. Он не выживет в дикой природе. Это неважно, что он просто лис — мой отец его так и зовёт, «просто лис», как будто лис — это какая-то недоделанная собака, недособака…

— Понятно, понятно. И ты разозлился и убежал.

— Я не разозлился! Нет. Это мой лис, он всегда жил у меня, во всём полагался на меня. Я вернусь и заберу его.

— Ну, теперь уж не заберёшь. Придётся слегка скорректировать планы.

— Нет. Я должен вернуться и забрать его домой. — Питер перекатился на колени, проглотил вскрик — нога опять выстрелила болью. Он ухватился за свою палку, попытался опереться на неё всем весом, но через секунду снова осел на пол и откинулся к стене. Будто такое простое движение выкачало из него все силы.

— Ну и как? Не передумал ещё? Где вы его бросили?

— Миль двести отсюда, — нехотя сказал Питер. — Ну, может, больше.

Вола усмехнулась.

— Ты и двух-то миль не проковыляешь. А знаешь, кто ты будешь завтра? Корм для медведя. Если сегодня к ночи не загнёшься от гипотермии. Ты ведь даже двигаться нормально не можешь, чтобы себя согреть.

Она оперлась на верстак и принялась наматывать на палец угол банданы, будто решая какую-то проблему. Питер подумал, что вид у неё сейчас не то чтобы совсем уж сумасшедший, скорее задумчивый. Может, озабоченный. Но, кажется, она наконец пришла к какому-то решению.

— Кто-то должен за тобой приехать, кто мог бы о тебе позаботиться. Ты мне тут совершенно ни к чему, да и некогда мне с тобой возиться. Но и просто выгнать тебя я не могу — у меня и так уже много всякого на совести. Значит, наложу тебе повязку на ногу, дам что-нибудь обезболивающее — что не запрещено давать детям, и тогда…

— Я не ребёнок. Мне почти тринадцать.

Вола пожала плечами.

— …тогда проваливай. Ниже на шоссе станция техобслуживания. Позвонишь оттуда своему деду, пускай он за тобой приезжает.

— Я не собираюсь возвращаться к деду. Я иду за своим лисом.

— Не идёшь. Ты же не можешь опираться на сломанную ногу — значит, не идёшь. Вот когда срастётся кость — недель через шесть, не меньше, — тогда пожалуйста, топай куда хочешь.

— Шесть недель?! Нет, это слишком долго. Мой лис…

— Поверь мне, мальчик, я кое-что в этом понимаю. И я знаю, каково путешествовать с одной ногой. Хочешь двигаться куда-то раньше, чем срастётся перелом, — научись сперва перемещать свой вес с опорой на одни руки. Для этого нужны силы, причём совсем другие, не те, что у тебя были раньше. Это и для взрослого человека на грани невозможного, а уж ребёнок…

— Я не ребёнок.

Вола отмахнулась.

— Так что ты сейчас возвращаешься к своему деду, и пусть они там гипсуют твою ногу. Но я её сначала перевяжу и придумаю что-нибудь попрочнее этой твоей ветки, чтобы тебе было на что опираться. — Вола оттолкнулась от верстака и вышла из сарая.

Питер проследил, как она удалялась по тропинке между соснами, так сильно хромая и заваливаясь на один бок, что было больно смотреть. Потом он подполз к своему рюкзаку и собрал в него разбросанные по полу вещи. Встал, держась за верстак. От напряжения у него закружилась голова, и он какое-то время стоял, вцепившись в край верстака, ждал, чтобы прошла дурнота. В голове прочистилось, но, пока он стоял, нога начала угрожающе пульсировать; он попробовал перенести на неё хотя бы часть своего веса — и тут же понял, что ничего не получится. Но всё равно: Вола наложит повязку, и тогда он сможет ходить. Должен смочь.

Он примостился на краю верстака и стал ждать. Вчера вечером он мало что разглядел в сарае, хотя у него и был фонарик. Теперь он мог осмотреться внимательнее. Пол был чисто выметен, мешки с семенами и с удобрениями аккуратно составлены перед дверью. Пахло сухим сеном и деревом. Запаха живности не было, хотя где-то неподалёку слышалось кудахтанье.

Верстак, весь заваленный и обвешанный деревяшками и разными инструментами, тянулся вдоль задней, короткой стены сарая. На стене напротив, сбоку от входа, тоже были развешаны какие-то предметы, прикрытые сверху мешковиной, но было трудно разглядеть, что там, потому что рядом сиял прямоугольник двери.

Когда Питер немного присмотрелся, его опять бросило в дрожь, на этот раз не от холода. Висевшие на стене предметы походили по форме на человеческие головы. Мало ли что могло храниться под мешковиной в сарае на стене, это вполне могло быть что-то абсолютно безобидное, но по форме — всё равно человеческие головы.

В горле у Питера пересохло, сердце толкалось о рёбра. Как же глупо он вляпался. Может, сумасшедшая его и отпустит — на что он ей сдался? А может, и нет, кто знает. Рядом из верстака торчал нож, который она метнула издали. Питер погладил прохладную рукоять. Конечно, как бы там ни сложилось, перевес всё равно будет на стороне сумасшедшей, но это же не значит, что он не может защищаться. Он выдернул нож, опустил в карман, и в этот же миг Вола появилась в дверях.

— Выпей. — Она подала Питеру кружку и поставила рядом миску с какой-то жижей.

Питер понюхал.

— Это сидр. Я добавила сюда ивовой коры, так что пей всё до дна.

— Зачем ивовая кора?

— Природный аспирин.

Питер отставил кружку. Сумасшедшая приготовила ему какое-то варево — спасибо, он не собирается его пить.

— Ну как хочешь. — Вола взяла миску, помешала зелёную кашицу пальцем.

— А это что?

— Мазь. Тут арника — от отёков — и живокост — это чтобы кость лучше срасталась. — Она жестом велела ему поднять ногу на верстак.

Мазь, которую она наложила на горячую туго натянутую кожу, холодила и успокаивала. Вола сняла с лямки комбинезона одну из бандан и обернула ею ступню Питера, сверху для надёжности обвязала ещё одной банданой. Потом выпрямилась и вытерла руки о штанины комбинезона.

— Какой у тебя рост?

— Пять футов три дюйма, а что?

Вола не ответила. Вдоль стены были сложены необработанные брусья, Вола отыскала среди них несколько брусков покрепче, отнесла на козлы и начала распиливать — но не по одному, а попарно, чтобы получалось сразу по два куска одинаковой длины. Запахло свежей чистой древесиной. Только когда она прибила к концам двух длинных брусков короткие поперечины, Питер понял. Костыли. Она делает для него костыли. Украденный нож тотчас потяжелел и теперь оттягивал карман.

Спустя несколько минут Вола уже укрепила верхние поперечины угловыми распорками и прикрутила опоры для рук. Поставила костыли рядом с Питером, что-то померила, отпилила по дюйму снизу.

Потом она выкатила старую покрышку из угла и направилась к верстаку. Прошла от самого его начала до конца, от стены до стены. Обернулась.