Домик над обрывом - Дарья Доцук Страница 13

Всякий раз, когда нас догоняет порыв ветра, я ощущаю испарину вдоль позвоночника и на лбу. Мальчик пыхтит, но не жалуется. Мы должны во что бы то ни стало бросить шкуру в Лисью нору. Это единственный способ сделать так, чтобы Бурая медведица больше никогда не спускалась к людям. Она будет охранять вход в Чёрную чащу вместо нынешнего стража и никогда не сможет покинуть свой пост.

На вершине горы мы впервые оборачиваемся – у самого горизонта изгибается чёрная бровь над потускневшим солнечным глазом, который уходит светить другим людям, в другие страны и города. Небо темнеет, надо торопиться. Медведица уже наверняка вернулась домой и обнаружила пропажу.

Мы размахиваемся и на счёт «три» отправляем мешок в нору. Его тут же проглатывает темнота. Только облачко пыли вырывается наружу и растворяется в воздухе. Может быть, это и есть прежний страж, ведь духи могут выглядеть как угодно? На всякий случай мы отбегаем подальше.

Мальчик тяжело дышит и смотрит на меня с вопросом, но я не знаю, что должно произойти. Можно ли уже уходить или надо остаться и убедиться, что дух Медведицы навсегда заточён в Мёртвом дереве? Но как это проверить? Похоже, только если маме станет лучше. Да, только так.

Мне очень хочется к маме – сказать, что Медведица больше не сможет ей навредить, что теперь всё будет хорошо, а потом и папа вернётся… И я решаю, что мы сделали всё, что могли. Пора домой, и так Великанша будет ругаться.

Я замечаю, что ветер крепчает и со всех сторон наползают сумерки. Наши тени уменьшаются и исчезают. Они защищали нас, а теперь мы снова сами по себе, и кажется, что мы совсем одни в этом огромном мире. Тут все большие – деревья, чащи, духи, горы. Только мы крошечные. Даже странно, как мы на это решились – украсть шкуру у Бурой медведицы! Мальчику тоже в этот не верится – вид у него ошарашенный, кепка сидит криво, на вспотевших щеках оседает поднятая ветром пыль.

Скоро окончательно стемнеет, и тогда духи сделаются гораздо опаснее и сильнее, а мы – наоборот. Это их время, не наше. Мальчик тоже не прочь покинуть гору. Он вытирает лоб рукой и поправляет кепку.

В следующий миг на нас набрасывается ураганный ветер, и из полого внутри Мёртвого дерева доносится густой низкий гул.

«Она же не может выйти из норы!» – успеваю подумать я, прежде чем мы, не сговариваясь, устремляемся вниз.

Дух Медведицы мог бы запросто схватить нас, завести в чащу или столкнуть с обрыва, но он не торопится. Он подгоняет нас в спины, а иногда перемахивает через наши головы и преграждает путь. Медведица вся состоит из густой холодной темноты, которая клубится и становится всё выше и выше – выше, чем деревья и горы, и даже выше, чем соколиный крик. Она не спешит, знает, что мы от неё никуда не денемся. Она командует миром духов, а мы… нам не на что надеяться, кроме собственных ног. А что наши ноги в сравнении с ней?

Но я продолжаю бежать изо всех сил, потому что бежит Мальчик. Я сомневаюсь, что нам удастся спастись, а вот он – нет, и ему приходится верить за нас двоих.

И вдруг всё затихает. Вот так, в один миг, как будто кто-то дёрнул за рычаг и выключил лес, как электричество. Смолкает гул, и ветер прижимается к земле, как послушный Темучин. От неожиданности я останавливаюсь как вкопанная и оборачиваюсь. Бурая медведица отступает! Словно кто-то тянет её назад. Она возвращается обратно на вершину горы, обратно в Лисью нору!