Как братьев превращают в лягушек - Томас Брецина Страница 13

Лисси заметалась от окна к окну, как пантера в клетке. Казалось, чердачная каморка становится все теснее и теснее, будто скошенные стены сжимают ее, как пресс.

Неужели ее сестрица ничего не заме­тила? Внизу было тихо.

Тинка еще не начинала колдовать. К этому времени она выучила волшеб­ное заклинание наизусть, три раза при­нималась за дело, но каждый раз оста­навливалась.

Конечно, и она слышала вой. Пыта­ясь унять дрожь, Тинка сидела на дива­не, поджав коленки к груди. Девочке вспомнилось, что однажды она прочита­ла в мамином журнале, что страх можно побороть, если растирать уши ладонями до тех пор, пока они не начнут гореть.

Иногда вой раздавался совсем близ­ко, будто волк был прямо у дома и пря­тался под окном. Тинка приложила ла­дони к ушам и начала тереть их как сумасшедшая. Шум, возникавший при этом, заглушал вой и напоминал звук, как если бы сухой горох трясли в жес­тяной кастрюле. Нет, как если бы де­сять килограммов гороха трясли в каст­рюле величиной с детскую ванночку.

Ледяные пальцы коснулись Тинкиной руки. С пронзительным криком де­вочка подскочила и сделала резкий вы­пад в том направлении, в котором, как ей показалось, стоял призрак.

— Прекрати, — услышала она свире­пый шепот.

В гостиной горела маленькая лампоч­ка, вмонтированная в пеструю стеклян­ную коробочку. В потемках Тинка не сразу узнала дрожащую Лисси. Лицо ее сводной сестры покрывала непривычная бледность, особенно около носа, а ниж­няя губа тряслась.

— Какая ты стала дерганая, — с упре­ком сказала Лисси.

Тинка смерила ее ледяным взглядом:

— Ты не заблудилась? Ты находишь­ ся на МОЕЙ половине.

Лисси сделала вид, что ничего не по­няла.

Ты слышала?

Что? — Тинка притворилась глупой, чтобы Лисси обнаружила свой страх.

Ну... это завывание.

Похоже на газонокосилку, — отве­тила Тинка совершенно спокойно.

Газонокосилку? Да ты просто сбрендила! Это волк!

Неужели? — спросила Тинка не­возмутимо. В душе она уже аплодирова­ла себе за великолепное исполнение но­вой роли. Ей непременно нужно играть на сцене, а лучше в кино — ведь кино­звезды так популярны.

Через закрытые окна доносился стре­кот цикад, притаившихся на деревьях. Вдали закричала сова.

Что это ты делала? — Лисси пере­дразнила Тинку — потерла уши.

Укрепляла нервы, — пояснила Тинка.

— Потому что боишься!

Тинка театрально засмеялась:

— И вовсе не в этом дело, А в том, чтобы выдержать тебя.

Лисси фыркнула, и Тинка обрадова­лась, что вывела сестру из равновесия.

— У-у-у! — раздался вой под окном, и мощные когти царапнули ставни, будто их обладатель требовал, чтобы его впус­тили в дом.

На этот раз вскрикнули обе девочки.

Потом они обнаружили, что стоят, прижавшись друг к другу. Глазами, круглыми от ужаса, Лисси и Тинка ус­тавились на закрытые ставни. Царапа­нье становилось все нетерпеливее и сильнее. К нему добавились голодное чавканье и хрюканье.

Сестры обменялись вопросительными взглядами, все еще крепко сжимая друг друга.

— Что будем делать? — прошептала Тинка.

Сохранять спокойствие, — ответила Лисси, дрожа как осиновый лист.

Я к маме хочу, — захныкала Тинка.

Желаю тебе счастливого пути, — сухо бросила Лисси и добавила: — И приятного аппетита оборотню.

Ты думаешь, это вправду оборо­тень? — пробормотала Тинка.

Нормальная собака так не воет. Тинка немного успокоилась:

Снова мир?

— Ну да, да, — буркнула Лисси.

Царапанье прекратилось. Затаив ды­хание, девочки ждали.

Ты Казимира не видела? — вспом­нила Лисси.

Он же невидимка!

Лисси застонала, будто это замечание причинило ей боль.

Где он может быть? Как ты думаешь?

Здесь его не было.

Эта машина для поглощения моло­ка могла бы оказаться полезной, — про­ворчала Лисси.

Он все-таки кот, а не сторожевая собака, — усомнилась Тинка.

Без тебя знаю, — раздраженно фыркнула Лисси.

Волчьи когти снова заскребли по ставням, и девочки отпрыгнули от окна.

От двери, ведущей в прихожую, раз­далось вопросительное мяуканье.

— Казимир! Ну наконец-то! — громко прошептала Лисси. — Надеюсь, у тебя хватит мужества... прогони, пожалуйста, этого волка там, на улице.

Казимир издал воинственные звуки, будто он немедленно, фыркая, кусаясь и царапаясь, разорвет чужака на куски.

— Ты правда сделаешь это для нас?

Обещаем тебе дополнительную порцию молока, — пообещала Тинка жалобно.

Кот замяукал у входа. Тинка чуть приподняла занавески маленького окна, расположенного рядом с дверью, выгля­нула наружу, но никого не увидела. Значит, волк с другой стороны.

Сестры отодвинули задвижку, приот­крыли дверь и выпустили Казимира. После чего захлопнули дверь и закрыли ее на запор.

Через несколько секунд раздался вопль, от которого Тинка выпрыгнула бы из туфель, если бы они на ней были. Жесткие кудряшки Лисси встали ды­бом, как кошачья шерсть.

Сестрам приходится трудно

Не может быть! — шептала Тинка.

А вот и может! — мрачно запротесто­вала Лисси. — Может, может, может!

— Нет, — стояла на своем Тинка.

Лисси была вне себя от ярости:

Как они попали в сад? Изго­родь... деревья... почему нас не преду­предили?

Потому что иначе они поняли бы, что здесь происходит, — нервно огрыз­нулась Тинка. — Иногда ты абсолютно ничего не соображаешь!

Стоп! — Лисси вытянула руку, как полицейский навстречу водителю, про­ехавшему перекресток на красный свет. — «Абсолютно» — это мое слово, дорогуша. Только я его использую, понятно тебе?

— Мне сейчас не до тебя!

Тинка подбежала к двери и взялась за задвижку.

Под окном гостиной шел ожесточен­ный бой. К фырканью и гневному мяу­канью Казимира примешивались отча­янные вопли Стэна и Фрэнка.

Тинка открыла дверь, и девочки вы­скочили в сад. По тропинке, выложен­ной плиткой, они прибежали прямо к месту сражения.

Они не сразу поняли, плакать им или смеяться. Очень уж комично вы­глядели их братья, дравшиеся с невиди­мым котом. Руки и ноги мальчишек об­разовали клубок, распутать который было не под силу им самим. Они отча­янно лягали и били Казимира. А Фрэнк еще и плевался.