Тайна Лидии - Финн Сеттерхольм Страница 13

В следующее мгновение Лидия увидела, что это не мужчина, а юноша лет семнадцати. Он был довольно большого роста, но его круглое лицо, обрамленное каштановыми кудрями, и алый рот излучали детскую мягкость. Юноша уставился на Лидию, а та на него.

– Это моя коробочка! – произнесла наконец Лидия. – Отдай мне ее, пожалуйста!

– Ты Лидия? – улыбнулся юноша. – Хендрикье рассказывала о тебе.

– Понятно. Отдай коробочку.

Лидия шагнула вперед и протянула руку, но тут же вспомнила, что вместо одежды на ней одно полотенце. Юркнув к столу, она схватила юбку и сорочку, приготовленные для нее Хендрикье.

– Меня зовут Титус, – представился юноша.

Тогда Лидия заметила, что он довольно сильно похож на Рембрандта: тот же грубо вылепленный нос и полные губы. Правда, сын был куда симпатичнее папы. Но в эту минуту Лидии было не до миловидных юношей – ей надо было заполучить коробочку с пастилками.

– Может быть, сначала оденешься? – предложил Титус.

Лидия не знала, что ответить. Ходить по кухне, обернувшись полотенцем, ей совсем не хотелось, но и отлучиться она боялась – вдруг Титус исчезнет вместе с коробочкой.

– А ты точно отдашь? И не открывай ее.

– Обещаю. Буду ждать тебя здесь, – ответил Титус и уселся возле стола.

Лидия шмыгнула в свою комнатушку и быстро натянула сорочку и юбку. «Как деревенская бабка!» – раздраженно подумала она, волоча за собой подол. Ну почему этот Титус пришел именно тогда, когда джинсы в стирке?

Однако ему не было дела до наряда Лидии. Он вертел в руках коробочку, но стоило Лидии протянуть руку, как он тут же ее спрятал.

– Ты обещал! Давай ее сюда! – прошипела Лидия.

– При одном условии, – ответил Титус.

– Каком?

– Что ты расскажешь, кто ты такая и откуда взялась.

Лидия умолкла. Она не знала, что за человек этот Титус. Вдруг он только посмеется над ней?

– Ты все равно не поверишь, – вздохнула она.

– Посмотрим, – серьезно ответил Титус. – Вот твоя коробочка.

Лидия хотела было сунуть ее в карман, но в юбке карманов не было, поэтому она покрепче сжала коробочку в руке, стараясь спрятать от посторонних глаз.

В эту минуту в кухню вошла Хендрикье.

– Ага, вы, значит, знакомитесь. Я повесила твою одежду на просушку. Эта юбка тебе велика, – улыбнулась она и погладила Лидию по щеке. – Час поздний, – добавила она, зевнув. – Пойду лягу. Рембрандт уже спит.

– Еще бы, если выпить столько женевера… – отозвался Титус. – Мы с Лидией еще посидим. Спокойной ночи, Хендрикье.

В кухне царил полумрак. Масляная лампа освещала только стол и лица. «Как на картинах», – снова подумала Лидия. Она вдруг поняла, что если бы во времена Рембрандта существовали электрические лампы, то его картины были бы совсем другими.

– Рассказывай, – произнес Титус.

И Лидия стала рассказывать. «Я из будущего…» – начала она неуверенно, колеблясь, но потом оживилась и рассказала и о скамейке в парке, и о птице, которая украла ее карандаш, и, наконец, о том, как Рембрандт подобрал ее на набережной. Говорила она долго, но Титус ни разу ее не перебил.

Когда Лидия закончила свой рассказ, воцарилась тишина. Какое облегчение: хранить тайну в одиночку было так трудно и грустно… А Титус внимательно выслушал ее, и это было очень приятно.

– Можешь не верить, – прервала молчание Лидия. – Но все это правда.

Титус внимательно смотрел на нее, будто стараясь прочесть по лицу, сочиняет она или говорит все как есть.

– Если ты все это придумала, – произнес он наконец, – то ты настоящий писатель. Могла бы сочинять романы. А может быть, ты привидение? Хотя на вид – настоящий человек, – добавил он, коснувшись руки Лидии.

– Но чувствую себя привидением, – с горечью ответила та. – Я из двадцать первого века, из другого мира. Непонятно, как я сюда попала, – как будто в картине была дыра в прошлое.