Светлик Тучкин и украденные каникулы - Виктория Ледерман Страница 13

– Да это же Мальчик-с-пальчик! – заулыбалась она. – Где ты его взял?

– В новогоднем подарке… А откуда ты знаешь, кто это?! – удивлённо воскликнул Светлик. – Как ты его узнала?

– Как его не узнать, если он похож? Самый настоящий Мальчик-с-пальчик, я его помню.

– А я не узнал. И мама не узнала.

– Твоя мама слишком молодая, – засмеялась бабушка. – Она его не застала. А в моём детстве Мальчика-с-пальчика именно так и рисовали – в коротких штанишках, башмаках и вот таком колпачке.

– Раньше был такой мультик? – догадался Светлик. – Когда ты была совсем маленькой, да?

А сам даже зажмурился. Страшно подумать, сколько времени прошло с тех пор! Много-премного лет! Светлик попытался представить себе бабушку маленькой девочкой, которая смотрит мультики, но у него ничего не получилось. А вдруг взрослые хитрят, когда рассказывают о своём детстве? Что, если на самом деле они никогда не были маленькими? Как может из совсем крохотного ребёнка вырасти целая старая бабушка?

– Это был не мультик, а диафильм.

– Диафильм? А что это?

– Ох, современные дети! Даже не знают, что такое диафильмы, – грустно вздохнула бабушка. – А мы их часто смотрели, по нескольку раз одну и ту же сказку. Сколько радости было, когда наш папа приносил новые плёнки!

– Плёнки? – заинтересовался Светлик. – Это такие рулончики, скрученные и длинные, как для старого фотоаппарата, да? Ну расскажи!

– Я тебе лучше покажу. У нас где-то фильмоскоп остался, на антресолях, наверное. Вот дед приедет и достанет, – пообещала бабушка. – Может, и плёнки найдём. На каникулах с Родиком смотреть будете.

– Что такое фильмоскоп?

– Ну как тебе объяснить… Это такой аппарат, он светит на стену и показывает картинки…

– А, проектор! Тогда я знаю. У нас в школе такой есть. Мы выключаем свет, опускаем экран и смотрим.

– А у нас не было экрана. Мы вешали на стену белую простыню или просто направляли фильмоскоп на белую дверь.

– И прямо на двери смотрели кино?

– Да, на двери или на простыне. Но не кино, а неподвижные картинки.

– Неподвижные? Это как в книге?

– Примерно. А внизу, под каждой картинкой, – текст. Когда мы с братом не умели читать, нам читал папа. А потом мы выучили все диафильмы наизусть и уже могли сами озвучивать каждую картинку.

– Получается, диафильм – это как бы книжка, только через проектор? – почесал голову Светлик. – И её надо смотреть на белой двери?

– Ну, получается, что так, – согласилась бабушка.

– А зачем? Обыкновенная книжка ведь удобнее. Её можно положить на колени и читать.

– Тогда это было очень здорово – сидеть в темноте, всем вместе, возле луча света. Нам он казался волшебным, ведь он мог превратить маленькую плёнку в огромную картинку на стене. Книги были у всех, а такое чудо – только у некоторых. К нам со всего двора ходили друзья, чтобы посмотреть диафильмы… Ну ладно, заболтал ты меня. Мой руки, идём обедать. А потом будем печенье печь к чаю.

– Печенье? Моё любимое, через мясорубку? – подпрыгнул от радости Светлик. – Чур, я буду крутить!

– Будешь, будешь, куда же без тебя, – засмеялась бабушка, отдала ему человечка и ушла в кухню.

После обеда бабушка готовила тесто для печенья, а Светлик сидел возле неё за кухонным столом и напряжённо думал. Как бы поскорее увидеться с Родькой? Вот если бы в его гимназии не объявили карантин, всё было бы намного проще. Родька после уроков сел бы в школьный автобус и приехал бы к бабушке, как делал уже четвёртый месяц. Но сегодня уроков в гимназии нет, а значит, нет и школьного автобуса. А ездить одним на обычном, городском транспорте братьям до сих пор не разрешают.

– Надо бы к Родьке съездить, – вкрадчиво предложил Светлик. – Правда, бабушка? Испечём печенье и поедем, ага?

– Зачем? – поинтересовалась та, с силой разминая желтоватый блестящий комок сладкого теста.

– Ну… он тоже любит печенье… Что ж мы, одни будем есть?

– Почему одни? Мы ему оставим. И ему, и Аришке. А дядя Женя заедет после работы и заберёт.

– Не надо! Зачем ему заезжать? – запротестовал Светлик, сообразив, что в таком случае его встреча с Родькой откладывается на неопределённое время. – Он же устанет после работы, пусть сразу едет домой. Давай сами отвезём печенье? А ещё лучше – пусть Родька сейчас к нам приедет, а? Вместе будем печь. Давай ему позвоним?

Он покосился на неподвижного человечка на столе. Пусть знает, что Светлик не отказывается ему помогать. И что он делает всё возможное, чтобы выполнить своё обещание. Тем более Мальчик-с-пальчик должен быть доволен, что бабушка его сразу узнала. Пускай хоть теперь он поймёт, что попал к тому, к кому нужно!

– Друг без друга никак не можете? – усмехнулась бабушка. – Что, задумали очередную проделку? Не терпится ещё что-нибудь сотворить?

– Ничего мы не задумали! Просто вдвоём веселее. Он там один, и я здесь один… Ну бабушка, пожалуйста! – взмолился Светлик. – Родька дорогу знает. Сядет в автобус, а я его встречу на остановке.

– Тоже мне встречальщик выискался, – проворчала бабушка, вытерла руки и пошла к телефону. – Самого ещё встречать и встречать! Сейчас узнаю, может, Аришка его проводит.

Тётя Наташа дала добро, и Родька с Аришей приехали уже через полчаса. Узнав, что печенье пока не готово, Ариша зашла за своими подружками, и они убежали гулять. А братья принялись помогать на кухне. Светлику не терпелось поделиться с Родькой своей тайной о живом человечке. Он, закусив губу, крутил рукоятку мясорубки и смотрел на желтоватые жгутики, вылезающие из дырок решётки. Ну когда же, когда они останутся одни? Ужасно хочется заговорить с Родькой прямо сейчас, но разве можно это сделать при бабушке?

Едва дождавшись, когда противень с печеньем отправится в духовку, Светлик многозначительно подмигнул Родьке и бросился вон из кухни. Тот метнулся за ним.

– Ничего не выдумывать и не изобретать! И чтоб никаких экспериментов! – крикнула вслед бабушка.

– Ладно! – в один голос отозвались братья.

Глава двенадцатая,
в которой знаменитый сказочный герой получает новое имя

– Родька! – проговорил Светлик, когда они оказались в спальне. Его голос дрожал от возбуждения. – Ты тайны хранить умеешь?

– А чего ты спрашиваешь? – обиженно фыркнул Родька. – Как будто не знаешь!