Хочешь жить, Викентий? - Нина Орлова-Маркграф Страница 12

— Ой, тошниловка-а! — застонал Чебурек так, словно ему во все тело иглы впились.

— Так, Саня, — довольно хлопнул меня по плечу Игорь Владимирович, — теперь поди в столовую, к раздатчице. Скажи, что нужна двухлитровая кастрюлька густой овсяной каши.

— Завтрак-то уже прошел. Где ж она возьмет?

— От этого жизнь твоего друга зависит. Хоть сам вари.

Было не очень понятно, при чем тут каша, но спрашивать не хотелось.

— Зачем эта каша? — тревожно спросил Валера.

— Съешь, дитя горькое, кастрюльку каши, и наступят долгие и мучительные часы ожидания, — ответил Игорь Владимирович. — А может, и недолгие, — поправил он себя, весело взглянув на Валеру.

— Я уже ел сегодня овсянку на завтрак.

— Это здо́рово, это прямо перст судьбы! — сказал Поташов обрадованно.

Я побежал в раздаточную.

— Мы уже и посуду помыли, нет никакой каши, — сказала тетя Ангелина.

— Тетя Ангелина, где же мне ее взять? У нас больной иголку проглотил. Это очень опасно! Каша нужна!

— Иголку? Что ж за малахольный такой! — проворчала раздатчица. — Побегу в терапию. У них там гастритников куча, поди, осталась овсянка.

Я вернулся в процедурную.

— Тетя Ангелина принесет, — отрапортовал я Игорю Владимировичу.

— Мне пора на обход, — сказал он, — позовешь меня, как тетя Ангелина кашу доставит.

И улетучился.

— Валер, ну как ты? — спросил я.

— Чо-то в животе бурчит.

— А сердце перестало колоть?

— Сердце перестало.

— Ничо, сейчас кашей покормим — перестанет бурчать.

Валера печально помолчал.

— Как ты думаешь, где теперь она?

— Теперь уже до раздаточной добежала, вот-вот вернется, — сказал я, думая, что он спрашивает о тете Ангелине и спасительной каше.

— Да что мне тетя Ангелина твоя! — нервно махнул рукой Чемалдин. — Я про иглу спрашиваю.

— Ну не знаю. Может, еще один рентген сделают.

— Рентген? — горестным эхом повторил Чемалдин.

— А может, и не нужно будет никакого рентгена. Игорь Владимирович задал ей направление.

— Чем? Двумя граммами ваты?! — обреченно воскликнул Чебурек.

— Ну вот щас еще каша придет.

— Уже пришла! — послышался голос тети Ангелины. В руках она победоносно держала пятилитровую алюминиевую кастрюлю. — Нате, кушайте.

Она поставила кастрюлю на стул — больше было некуда.

— Тетя Ангелина, вы не уходите, — попросил я, чтобы не оставлять Чебурека одного, — я Игоря Михайловича позову.

Я оббегал несколько палат, пока нашел его.

— Игорь Михайлович, мы уже с кашей!

— Идем!

Мы вернулись в процедурную.

Увидев пятилитровую кастрюлю, Игорь Владимирович приостановился, но потом одобрительно кивнул.

— Большое спасибо, Ангелина Тимофеевна. Мы вам потом пустую кастрюлю вернем.

— Неужто всю скормите?

— Как дело пойдет.

— Ну Бог в помощь, а я пошла.

Игорь Владимирович достал из нижнего шкафа тарелку с ложкой — собственность процедурной сестры.

— Так, Валерий, начинай. Приятного аппетита.

Чебурек не двигался.

— Овсянка обволакивает, связывает инородный предмет и толкает его к выходу. Это понятно?

— Да понял я…

— Люблю понятливых людей.

Игорь Владимирович повернулся ко мне:

— Александр, обслужи друга. Пусть съест пока одну полную тарелку. Через часок еще одну. А я пошел. Меня больные ждут.

В тревоге я вышел вслед за Игорем Владимировичем.

— А если не поможет каша? Игорь Владимирович, мы же рискуем…

— Ничем мы пока не рискуем. У нас есть время. Восемьдесят процентов, что игла выйдет. А на хирургический стол он всегда успеет.

— Я ему скажу.

— А вот ему не надо, — жестко произнес Игорь Владимирович. — А то повадится иголки глотать.

Я вернулся к Чемалдину и заставил его съесть первую тарелку густой холодной овсянки.

Прошло минут сорок, и на пороге появился Игорь Владимирович.

— Как дела, Лера?

— Живот забурчал. Бурчит, все время бурчит.

— Бурчит, значит? Переведу-ка я тебя в бокс, пока он не занят.

— Саня, приготовь другу судно, — обратился он ко мне, — и будешь дежурить.

Я кивнул.

— И пинцет возьми, мой медицинский брат, а то как иглу обнаружишь?

— Сам пусть обнаруживает!

Игорь Владимирович направился к двери, но потом повернулся и, задиристо улыбаясь, сказал Валере:

— А ты, фокусник, предоставишь мне свою иголочку.

— А может, она не пойдет, куда вы думаете? А может, в кишку воткнется или еще куда? — закапризничал Валера.

— Мы туда не думаем, Валерий. Мы выше думаем, — сказал Игорь Михайлович. — Но в случае успеха трофейчик мне принесешь и покажешь! Только помой как следует!

Мы перешли в бокс, узкую полутемную комнату с кроватью и тумбочкой.

— Как он так уве-ерен? — заныл Чемалдин. — А если она все же подойдет к сердцу?

— Господи, Валера! — не выдержал я. — Ты сам как игла в сердце!

Валера виновато опустил голову. Я пожалел его и передал наш разговор с Игорем Владимировичем.

— Ох уж скорее бы все окончилось… — вздохнул Чебурек.

Мы немного посидели, помолчали.

«Хоть бы шахматы были, — с тоской подумал я, — сейчас бы поиграли».

— Чебура, ты в шахматы играть умеешь?

— Нет, только в шашки. Когда мы еще малыми были, нам отец сам шашки сделал. Выпилил на станке из дерева, обточил и покрасил. Эти — в густо-синий, а те — в вишневый. — Валера улыбнулся. — Уж такими они нам красивыми казались!

— Просто купил бы, — удивился я. — Выпиливать их еще да красить.

— Они ж денег стоят! — сказал Валера. — Да и не привозили к нам шашки в деревенский магазин… — Как же домой хочется, в деревню! Скучно тут у вас.

— Ну да, в деревне, должно быть, веселее. Даже шашек в магазине не купишь!

— Не то чтобы веселее. Там жизнь. Я в четырнадцать лет уже на тракторе работал. И в посевную, и в сенокос, и в уборку.