Змеиный зал - Лемони Сникет Страница 12

«Ай-ай-ай!» — прозвучало за спиной бодлеровских сирот, и, обернувшись, они увидели Стефано. В руке он держал черный чемодан с блестящим серебряным замком, и на лице его было написано квазиудивление. Слово «квази» так редко употребляется в значении «притворное», что даже Клаус не знал, что оно значит. Однако детям не надо было объяснять, что Стефано только притворяется удивленным.

— Какое страшное несчастье. Змеиный укус. Такое кого угодно очень огорчит.

— Вы… — начала Вайолет, но у нее перехватило горло, словно факт смерти Дяди Монти был ужасно невкусной едой. — Вы… — повторила она.

Стефано не обратил на нее никакого внимания.

— Обнаружив, что доктор Монтгомери мертв, они, конечно, заинтересуются, что стало с мерзкими детишками, которым он позволил куролесить в своем доме. А детей-то уже и след простыл. Кстати, пора отправляться. «Просперо» отплывает из Туманной Гавани ровно в пять, и я хочу быть первым пассажиром, который поднимется на борт. Тогда перед ленчем у меня останется время на бутылку вина.

— Как вы могли? — хриплым голосом прошептал Клаус, не в силах отвести глаз от бледного, бледного лица Дяди Монти. — Как могли вы это сделать? Как могли вы его убить?

— Ах, Клаус, ты меня удивляешь, — сказал Стефано, подходя к телу Дяди Монти. — Такому смышленому мальчику, как ты, следовало бы догадаться, что ваш старый пухленький дядя умер от змеиного укуса, его никто не убивал. Взгляни на эти следы от зубов. Взгляни на эти застывшие глаза.

— Прекратите! — закричала Вайолет. — Не смейте так говорить!

— Ты права, — сказал Стефано, — на болтовню у нас нет времени. Надо успеть на судно! Пойдемте!

— Никуда мы с вами не пойдем, — сказал Клаус. Его лицо заострилось, но скорее от усилий сосредоточиться на их затруднительном положении, чем от плохого самочувствия. — Мы останемся здесь до прибытия полиции.

— А каким, по-твоему, образом полиция узнает, что ей надо прибыть? — спросил Стефано.

— Я им позвоню, — ответил Клаус твердым, как он надеялся, голосом и направился к двери.

Глаза Стефано покраснели и расширились от ярости; он бросил чемодан (при этом блестящий серебряный замок гулко ударился о мраморный пол), сделал несколько шагов и преградил Клаусу путь.

— Мне так надоело, — зарычал он, — все время что-нибудь объяснять тебе. Тебя считают таким смышленым мальчиком, а ты, похоже, всегда забываешь об этом… — Он сунул руку в карман и вытащил зазубренный нож. — Это мой нож. Он очень острый, и ему очень хочется, почти так же, как и мне, сделать тебе больно. Если не будешь выполнять, что тебе говорят, он исполнит свое желание. Ясно? А теперь живо залезайте в этот проклятый джип.

Вы знаете, что ругаться — это очень, очень грубо и, как правило, вовсе не обязательно, но бодлеровские сироты были слишком напуганы и не поставили это Стефано на вид. Последний раз взглянув на бедного Дядю Монти, дети последовали за Стефано к двери Змеиного Зала, чтобы залезть в «проклятый джип». Добавляя оскорбление к насилию — здесь эта фраза означает «заставлять кого-то выполнять неприятную задачу, когда этот кто-то и без того расстроен», — Стефано заставил Вайолет вынести из дома его чемодан, но она была поглощена своими мыслями и не стала возражать. Вспоминая последний разговор с Дядей Монти, она со стыдом думала, что его и разговором-то нельзя назвать. Вы, конечно, припоминаете, что, возвращаясь после фильма «Зомби на снегу», дети были очень встревожены и не отвечали Дяде Монти ни слова, а когда джип подъехал к дому, бодлеровские сироты бросились наверх обговаривать ситуацию и даже не пожелали доброй ночи человеку, который сейчас лежал мертвый под простыней в Змеином Зале. Подходя к джипу, Вайолет старалась вспомнить, поблагодарили они его или нет за то, что он сводил их в кино, но весь прошлый вечер представлялся ей сплошным размытым пятном. Похоже, стоя в кассе за билетами, она, Клаус и Солнышко сказали: «Спасибо вам, Дядя Монти», но уверенности в этом у нее не было. Стефано распахнул дверцу джипа, ножом указал Клаусу и Солнышку на крохотное заднее сиденье, а сгибавшейся под тяжестью черного чемодана Вайолет на переднее, рядом с собой. Когда Стефано стал поворачивать ключ зажигания, у сирот на миг вспыхнула надежда, что мотор не заведется, но тщетно: Дядя Монти очень заботился о своем джипе, и мотор завелся сразу.

Пока Стефано вел машину вдоль кустов в виде змей, Вайолет, Клаус и Солнышко смотрели назад. При виде Змеиного Зала, который Дядя Монти так любовно наполнил своими экспонатами и в котором теперь сам был чем-то вроде экспоната, они не выдержали груза отчаяния и тихо заплакали. Странная это вещь — смерть того, кого любишь. Все мы знаем, что наше время в этом мире ограничено и что рано или поздно все мы кончим под какой-нибудь простыней, чтобы никогда не проснуться. И тем не менее, когда такое случается с теми, кого мы любим, для нас это всегда неожиданность. Так, поднимаешься в темноте в свою спальню и думаешь, что на лестнице одной ступенькой больше, чем есть. Оступаешься и со смутным, болезненным удивлением начинаешь переосмысливать свои представления о многих вещах. Бодлеровские сироты плакали не только о Дяде Монти, но и о своих родителях, переживая именно это смутное, болезненное ощущение падения, которое сопутствует любой невосполнимой утрате.

Что ждет их впереди? Стефано хладнокровно убил человека, который, как предполагалось, будет опекать Бодлеров, и вот они остались совсем одни. Что сделает с ними Стефано? Предполагалось, что они уедут в Перу, а он останется, и вот он отплывает с ними на «Просперо». А какие ужасы случатся в Перу? Станет ли их там кто-нибудь разыскивать? Приберет ли Стефано к рукам их состояние? И что случится с ними потом? От всех этих вопросов волосы начинают вставать дыбом, и уж если задуматься о таких вещах, они требуют всего вашего внимания, поэтому сироты настолько в них погрузились, что не сразу сообразили, что Стефано вот-вот столкнется с другим автомобилем.

В джип Дяди Монти врезалась черная машина, послышался скрежет металла и ззон стекла, и детей швырнуло на пол. Черный чемодан ударил Вайолет в плечо, затем стукнулся о ветровое стекло, которое сразу треснуло и стало похожим на паутину. Вскрикнув от удивления, Стефано принялся крутить руль в разные стороны, но машины накрепко сцепились одна с другой и съехали с дороги в кучу грязи. Не часто автомобильную катастрофу можно назвать подарком судьбы, но в данном случае было именно так. Кусты в виде змей еще не скрылись вдали, но поездка Бодлеров к Туманной Гавани закончилась.

— Дьявол и адские печи! — завопил Стефано.

Вайолет ощупала плечо — проверить, целы ли кости. Клаус и Солнышко осторожно поднялись с пола и посмотрели в треснувшее ветровое стекло. Казалось, во второй машине находился всего один человек, — впрочем, сказать наверняка было трудно, поскольку пострадала она явно больше, чем джип Дяди Монти. Весь перед превратился в гармошку, и колпак, который прикрывал середину колеса, шумно кружился на дорожном покрытии Паршивой Тропы, выделывая неровные круги, точно гигантская монета, которую кто-то обронил. Открывая искореженную дверцу и с трудом выбираясь из машины, одетый в серое водитель издавал резкие звуки, похожие на кашель. Оказавшись снаружи, он снова издал такой же звук, затем сунул руку в карман пиджака и вынул белый носовой платок.