Роуэн из Рина - Эмили Родда Страница 12

Рядом с Роуэном повалились Силач Джон и Бронден, но тут же вскочили на ноги.

— Вэл! — позвал Силач Джон, подойдя к дыре, — Вэл! Скорей! Скорей, пока солнце не село! — Он заглянул в дыру и недоуменно сказал: — Она там! Смотрит на тропу вслед Эллису.

— Джон, пусть она поторопится! — крикнул Аллун. — Солнце скоро…

— Вэл! — громко позвал Силач Джон, приложив ладони ко рту. — Ты нам нужна. Ты должна идти с нами. Скорей!

С другой стороны паутины послышались быстрые тяжелые шаги. Вэл с трудом протиснулась в дыру с черными краями, упала всем телом на траву, и Силач Джон вместе с Марли и Аллуном изо всех сил затопали по земле, разгоняя сотни пауков, которые падали с ее одежды и волос.

Вэл села и начала растирать лицо, плечи и спину.

— Ну-ну, успокойся, Вэл! — утешала ее Марли. — Все хорошо. Их всего-то было несколько штук, да и те уже убежали.

Вэл недоверчиво огляделась вокруг. Потом она разжала кулак и взглянула на зеркало. Удивительно, но оно не разбилось.

— Оно нам сильно помогло, но я могла направлять свет на паутину, только пока стояла на солнце, — сказала она. — Я быстро прыгнула, но эти твари все-таки успели раньше меня.

Вэл передала зеркало Марли и тяжело опустила плечи, глядя в пространство.

— Кажется, здесь нам ничего не грозит, — заметил Аллун, показав рукой на окружающие их деревья. — Пауков здесь точно нет. Кажется, их земля осталась за «шелковой дверью». Но какие еще подарочки преподнесет нам этот Лес, я даже представить себе не могу.

— Если я правильно помню карту, мы уже скоро выйдем из Леса, — ответила Бронден. — Поэтому лучше не терять времени и поторопиться, а потом уж сесть где-нибудь, чтобы отдохнуть и поесть. Нехорошее это место.

Никто не стал с ней спорить, и все молча двинулись на запад, куда вела тропа. Их было уже шестеро, а не семеро, и это сильно чувствовалось. За всю дорогу Эллис сказал, может, десять слов, но оттого, что рядом не было этого огромного человека, все остальные казались себе и меньше, и слабее. Больше всех переживала его сестра. Казалось, из нее ушла половина силы, и она с трудом продолжала путь.

Минут через пять деревья стали редеть. Совсем скоро путники наконец вышли из Леса и повернули на северо-запад, точно как указывала карта. Гора все так же круто уходила вверх, но они спускались, а не поднимались по ней. Зеленела густая трава, и земля под ногами с каждым шагом становилась все мягче и мягче.

— Остановимся здесь, — велел Силач Джон. — Похоже, мы спускаемся в низину, а там может быть топко. Лучше отдохнем здесь, на сухом месте.

Роуэн с удовольствием опустился на траву. Силач Джон скинул ему на колени его мешок, и мальчик вдруг остро почувствовал, до чего же он проголодался. Он вынул флягу с водой, хлеб и сыр и набросился на еду. Удивительно, а ведь мама собирала его в дорогу сегодня утром. Этим утром! Не верилось, что они уже так далеко от Рина. С ним уже столько всего случилось, что казалось, прошло несколько дней, а не часов, с тех пор как он на прощание потрепал по шее Звездочку и пошептался с ней, как обнял Аннад и поцеловал маму.

А потом они долго шли, и ему было очень непривычно и одиноко. Потом было ужасное восхождение на скалу. Потом Лес. Потом вокруг шуршали пауки… Вспомнилось, как застыло от страха лицо Эллиса, как он развернулся и побежал назад. Роуэн вздрогнул. Хлеб и сыр вдруг стали совсем невкусными. Ему даже захотелось их выплюнуть, но вместо этого он еще отхлебнул воды и заставил себя проглотить то, что было во рту.

Шеба говорила, что все так и будет. Она предупреждала, что Гора обломает даже самых храбрых и не одно сердце скует страх. Эллис стал первым.

Ведь ничего подобного никто не мог себе даже вообразить. А он все-таки ушел и оставил шесть сердец продолжать свой путь без него. Неужели их сердца тоже будут скованы страхом? Неужели сердце Роуэна будет следующим? И если сам путь так опасен, то что же их ждет в конце пути? А Дракон?

Роуэн вздрогнул. Не надо об этом думать. Надо идти себе и идти. Нельзя поддаваться страху. Еще шаг…

Карта! Роуэн вынул ее из-за пояса и развернул. Ему было и любопытно, и страшно, но все же он посмотрел на еще одно белое пятно.

На нем было написано:

Здесь все — не то, что видит взор:

Перемешались явь и сон.

Любимых плач умей стерпеть,

Глазам не верь, иначе — смерть,

Веревкой кровь и плоть стянуть.

Пусть дерево укажет путь.