Маригрот - Алла Болотина Страница 11

Последние слова Роги произнёс громко, растягивая по слогам, пытаясь передать всю бурю эмоций, охвативших их в тот момент. Янтарные глаза дракона при этом расширились до таких размеров, что, казалось, они вот-вот выпрыгнут из орбит и убегут с визгами восвояси.

– Вообще-то, Роги, такое иногда случается. Не знаю, как у драконов и маригротцев, но на Земле это нормальное дело, – хмыкнул Игорь.

– Нет, ты не понимаешь! Это не просто маригротцы, это маригротцы из двух влиятельных родов: рода Мардрагора и рода Альфарды, – академическим тоном проговорил Роги, приподнимая вверх указательный палец.

– Они что, враждуют? – сгорая от любопытства, обратился к нему Игорь.

– Что ты, что ты! – замахал Роги лапами, – они очень дружны. Но испокон веков в силу древнего проклятия ни один наследник рода Марда не может коснуться наследника рода Альфа. Только представь себе: они стоят рядом, разговаривают, спокойно передают любые предметы – колбу знаний или пирог с квушей, – но когда дело доходит до простейшего прикосновения, между ними как будто разверзается пропасть. Лоя же с Кнэфом не просто прикоснулись, они стояли, обнявшись, и целовались!

– Значит, пролом в зале всё-таки был, – задумчиво проговорил Игорь, глядя на Роги.

– Пролом? А какой он? Ты реально его видел? – изумился дракон.

– Да как тебя сейчас! Он где-то метра два в ширину, без конца и начала, а внутри – пустота и лишь слабое мерцание, – ответил Игорь, рисуя в воздухе воображаемый пролом.

Роги тихо присвистнул.

– Когда ты его видел? – никак не унимался дракон.

– В первые две встречи с Аэрией и Тизианом, – проговорил мальчик, восстанавливая в памяти недавний разговор с маригротцами.

– Всё верно! Аэрия из рода Мардрагора, а Тизиан из рода Альфарды. С ума сойти! – Роги потрясённо смотрел на Игоря.

– Хорошо! Предположим, что два маригротца из разных родов смогли преодолеть этот разлом. Что в этом плохого? – обратился Игорь к Роги, тщетно пытаясь установить причинно-следственные связи.

Роги вздохнул, сполз со стула и подошёл к каменным полкам. Взяв одну из колб, он вытряхнул всё её содержимое в воздух. Пещера мгновенно заполнилась светящимися буквами и знаками. Водя когтем по воздуху, Роги, как волшебник, складывал бессистемно висящие буквы и символы в предложения, потом в страницы. Всё происходило так быстро, что Игорь даже не понял, как у него на коленях оказалась большая книга в пухлом кожаном переплёте. Она распахнулась, медленно перелистнулись ветхие листы, остановившись на 783 странице. Третий абзац снизу высветился красным цветом:

«И когда Мард и Альфа преодолеют непреодолимое, на свет появится тот, кто изменит сущность Созвездия Гидры, и великая планета Маригрот перестанет существовать в том виде, в котором пребывала миллионы сильетов. Если только этот отрок…»

Книга закрылась и вальяжно поплыла обратно к колбе, рассыпаясь по пути на миллионы разноцветных песчинок. Заполненная светящаяся колба взмыла в воздух и отправилась на своё место на каменную полку. В пещере повисла гнетущая тишина.

– Ты хочешь сказать, что этот отрок – я? – задумчиво произнёс Игорь.

– Это предсказание Мардрагора, написанное им много-много тысяч сильетов назад. Я вполне допускаю, что оно о тебе, – Роги загадочно посмотрел на собеседника. Вдруг его большой рот растянулся в улыбке. – Покажи мне Вик и Дим, я так по ним соскучился!

– Я попробую. Только не удивляйся, я тут что-то не то сделал на уроке мыслеформы, так у господина Си-Брюма аж глаза на лоб полезли, – предупредил его мальчик.

Роги напрягся:

– А вот с этого места поподробнее.

И Игорь рассказал всё: от создания футбольного стадиона до общения с Аэрией и Тизианом. Дракон взял его запястья в свои лапы.

– Роги, ты ничего нового там не найдёшь. Тизиан уже искал, правда, не знаю, что.

Дракон провёл когтем над запястьями мальчика. Две нити – чёрная и золотая – засветились на руках Игоря.

– Ну что я тебе и говорил! – не унимался он.

Коготь дракона взлетел вверх, и в воздухе засветились два золотых круга. «Лоя, Кнэф», – успел прочитать Игорь вспыхнувшие в кругах имена. Печати опустились на его ладони, и мальчик с драконом замерли от удивления. На запястьях появились ещё две нити: серебряная и красная.

– Этого не может быть, – прошептал дракон, – не понимаю!

Роги заметался по пещере.

– Объясни. Чего не может быть? – обратился к нему мальчик.

Дракон вновь навис над запястьями Игоря.

– Эта серебряная, – ткнул он когтем, – нить жизни Лои, а эта красная – нить жизни Кнэфа! Ну, допустим, только допустим, что Кнэф, он всё-таки посвящённый, владел формулой снятия и переброски своей нити и в момент гибели воспользовался ею. Но Лоя! Она даже гипотетически не могла повязать тебе свою нить жизни. Если бы ей удалось её снять, она тут же оказалась бы на Планете Духов. А ведь нити нужно было ещё повязать, наложить личные печати, время, в конце концов, надо было остановить! Я не понимаю!

– Роги, это благодаря этим нитям я обладаю знаниями и навыками, которыми, в принципе, владеть не должен? – вопросительно уставился на дракона Игорь.

– Именно! – воодушевился Роги.

– А формозащита твоего окраса – это тоже нити? – продолжил расспросы мальчик.

– Нет, это я. Драконы сами выбирают себе наездников. Последний раз на Маригроте я был почти 14 лет назад. Моими наездниками были Дим и Вик.

Дракон с задумчивой улыбкой откинулся на спинку стула и уставился в одну точку, вероятно, что-то вспоминая.

– Поэтому госпожа Нейт удивилась моей формозащите! – обрадовался Игорь. Наконец-то детали пазла начинали складываться в единое целое.

– Ну, конечно, меня не было столько сильетов, и тут я выбираю какого-то новенького! – ответил дракон, возвращаясь мыслями к их разговору.

– Понятно. Так ты ещё хочешь увидеть моих родителей? – лукаво произнёс Игорь.

– Да… – тихо ответил дракон.

Игорь задумался…

Май, раннее утро, около пяти часов. Отец навис над его постелью: «Игорёк, просыпайся, рассвет проспишь». В своей спальне хныкает Варька. Мама что-то тихо ей объясняет. Они медленно бредут в сторону Финского залива. Варька удобно устроилась на руках отца и спокойно спит, уткнувшись в его плечо. Игорь вздыхает, втайне завидуя маленькой сестрёнке. Предутренняя тишина, и слышен лишь плеск волн, набегающих на прибрежные камни. Небо и залив ещё едины.

Вдруг слабый золотистый луч пробивается сквозь ночь, становится всё ярче и ярче, небо наливается сочным малиновым цветом. Отец тихонько целует сестру: «Варя, пора, просыпайся». Мгновение – и вот оно: залив и небо вспыхивают пламенем зари.

Мама прижимается к папе, обнимая рукой Игоря. Варька, ерзая у отца на коленях, широко открытыми глазами смотрит на огненный восток. А солнце тем временем медленно выплывает из-за горизонта, заливая всё вокруг буйством красок. Все четверо зачарованно смотрят вдаль и улыбаются, думая каждый о своём.