Партизанка Лара - Надежда Надеждина Страница 11

– Золотые ваши слова, – радостно закивал чернявый. – Уже три дня постимся, этак и вовсе ссохнутся кишки.

Ребята бросились бежать, но Лара медлила. Конечно, она думает, она почти не сомневается, но все же она должна знать наверняка.

– А чем вы докажете, что вы партизаны?

Чернявый повертел дулом винтовки перед Лариным носом.

– А это ты видела?

– Вот и не доказали: у полицаев тоже есть оружие.

– Ну и заноза!

Чернявый был возмущен Лариной дерзостью, но командир смотрел на девочку с любопытством.

– Если б мы были полицаи, зачем нам играть с немцами в прятки? Согласна? Ну так беги, догоняй ребят.

Часа через два босоногая команда вернулась. Ребята принесли хлеба и сала, в корзинке у Лары и Саньки оказалась еще и брюква. Нетрудно было догадаться, как она им досталась. Лара почесывала коленки – до чего же жгучая на огороде крапива! – у Саньки на штанах красовалась дыра.

Командир и его товарищ отрезали себе немного хлеба, остальное чернявый унес в чащу и вернулся с пустой корзинкой. Ясно, что в лесу были еще люди. Может, и Ваня Бандитенок там?

Лара внимательно посмотрела на командира. Все вроде сходилось: возраст – тридцать лет, глаза голубые, волосы русые…

– Скажите, вы не Иван?

– До сих пор Петром звали. А какого Ивана вы ищете?

– Мы двоих ищем! У них пулемет без колес! – Ребята рассказывали наперебой.

– Станковый пулемет, хоть и без колес, хорошая штука, но воевать вдвоем… – Командир покачал головой. – Будет случай, посылайте Иванов к нам, за озеро Язно. И еще, ребята, одно поручение. Только надо выполнить его аккуратно, чтоб комар носа не подточил…

В конце дня – время, назначенное командиром, – босоногая команда снова появилась в Тимонове. Две девочки свернули налево, мальчик и девочка – направо. Лара толкнула Саньку локтем. По деревенской улице шел сопровождаемый переводчиком офицер.

– Саня, нам повезло! Видишь «щуку»?

Ребята прибавили шагу, чтоб догнать «щуку».

– Партизаны! – взвизгнула Лара.

Офицер резко обернулся, тяжелая рука сдавила девчонкино плечо. Где она видела бандитов?

И Лара стала рассказывать так, как научил ребят командир. Она с братом собирала грибы в Тимоновском лесу и очень испугалась людей с винтовками. Нет, они ее не видели, она спряталась в кустах. Сколько их было? Человек десять. Куда они пошли? Она слышала, как они говорили про Ольховку.

Пока Лару допрашивали, к офицеру торопливо подошел солдат. Он докладывал на своем языке, но такие слова, как «партизан», «Ольхофка», переводить не надо, да Лара к тому же знала, что «десять» по-немецки «цейн». Значит, и подружки выполнили партизанское поручение. Теперь им поверят. «Щука» попадется на крючок!

Пошарив в карманах, офицер протянул Ларе конфетку.

– А мне? – завопил Санька. – Я тоже видел! Вот, десять Иванов! – Санька растопырил на обеих руках пальцы: – Я тоже считал!

Но переводчик оттолкнул Саньку, сказав, что сестра поделится с братом, что господину офицеру некогда, он спешит.

А через несколько дней все соседние с Тимоновом деревни облетела новость: погнавшись за партизанами, немецкий отряд попал в засаду. Из семидесяти гитлеровцев немногие остались в живых.

Лара с Санькой обсуждали эту новость, сидя на заборе.

– Знаешь, я не очень понимаю, – признался Санька, – как десять партизан…

– Не десять, а сто десять! – засмеялась Лара. – Если не двести!

– Но командир сказал сам…

– Неужели ты не понял, что это была военная хитрость? Я догадалась сразу. У командира были такие хитрые глаза.

В Тимоново привезли новых солдат, но пополнения просили и другие немецкие гарнизоны. Партизаны действовали все смелей, их силы прибывали. И в русских, и в белорусских, и в прибалтийских деревнях теперь хорошо знали, что есть среди густых лесов неподвластная немцам земля и зовется она Партизанский край.

Говорили, что туда подались и два Ивана. Теперь их не два, а целый отряд, и каждый боец в этом отряде носит имя Иван.

Немцы пытались подкупить население. За голову партизанки учительницы Елены Подрезовой была обещана награда. Но желающих получить эту награду не нашлось.

Фашисты надеялись, что их союзниками в войне с партизанами будут зимний холод и голод. Однако в Партизанский край пробрался обоз с продуктами и теплой одеждой. Кто снаряжал обоз? Кто помогал партизанам? По деревенским избам зашарили полицаи.

– Дед! Мы пришли к тебе валенки купить. Цену дадим хорошую.

– Да я сам босой. Придется зиму сиднем сидеть на печи.

– А где ж твои валенки? Помнится, они были крепкие.

– Да что вы! Не валенки, а решето. Я их спалил.

Полицаи чувствовали, что дед хитрит. Кто-то топает в его валенках по партизанскому лесу. Но попробуй докажи!

Фашисты считали, что на занятой их войсками земле с советской властью покончено. И вдруг они слышат, что под носом у них, в деревне Морозово, русские люди отпраздновали освобождение Красной Армией города Великие Луки. На собрание явилось триста человек молодежи из тридцати оккупированных сел и деревень.

Кто эти люди? И опять по избам зашныряли полицаи.

– Что-то тебя, красотка, целую неделю на улице не было видно?

– Потому что хворая. Дома сижу.

– А на собрание в Морозово ходить не хворая?

– Какое собрание? Я про него не знаю. Чего вы ко мне пристали?

Это она – хворая? Не девка, а репка! Наверное, и на собрании была, и с партизанами знакома. Но попробуй докажи!

Фашисты решили отучить население помогать партизанам. Если виновники не находятся, значит, виновата вся деревня. В деревне Старый Двор каратели загнали в сарай и сожгли живьем пятьдесят женщин и детей.

Каратели никого не щадили. Когда на улице появлялись немецкие солдаты в черных мундирах, деревенские знали: это идет смерть.

Вдова казненного тимоновского учителя давно приготовилась к смерти. Но что будет с ее бедными внучатами?!

В ночь с четверга на пятницу черные мундиры нагрянули к Синицыным. Но дом был пуст. Семья Синицыных куда-то исчезла.

Соседи клялись, что в эти дни никто к Синицыным не заходил. И только бабке Арине почудилось, что в четверг вечером под окнами синицынского дома кружила серая тень.

– И метель кружит, и «он» кружит, – рассказывала бабка Арина. – А потом шмыг в учительский дом! Тут я, милые мои, и догадалась, что это душа Николая Максимовича приходила и увела родню с собой.

У Лары было совсем другое мнение насчет того, кто увел семью Синицыных. И поделиться своими мыслями она побежала к Фросе, брат которой, Петя, уже два месяца томился в немецком лагере.