39 ключей. Книга 10. Сквозь строй - Маргарет Петерсон Хэддикс Страница 11

Дэн чувствовал себя обманутым.

Нелли с Эми удалось уговорить его пойти на «Ромео и Джульетту», убедив, что там спрятан ключ.

— Это неспроста, понимаешь. В «Ромео и Джульетте» рассказывается о семьях, которые тоже из поколения в поколение враждовали друг с другом, — говорила Нелли.

И потом, обе они нагло врали, что пьеса невероятно захватывающая.

— Во времена Шекспира театр не считался высоким искусством и был не только для знати и интеллектуалов, — рассказывала Эми с таким умным видом, словно она сама все это знает. Хотя на самом деле Дэн видел, что она просто-напросто сидит перед компьютером и читает с экрана. — Театр был зрелищем для простонародья, — продолжала она доклад. — Чем-то вроде медвежьих боев во времена правления королевы Елизаветы.

— Что еще за медвежьи бои? — заинтересовался Дэн.

— О, это так ужасно! Они привязывали медведя к столбу и натравливали на него свору собак, и все восторженно глядели, кто кого победит.

— Прямо как в «Оставшемся в живых», — сказала Нелли. — Или в этой вашей гонке за ключами.

— Да, и вообще, в «Ромео и Джульетте» есть драки на мечах, две или три. Тебе понравится, — быстро сказала Эми.

И вот таким образом Дэн оказался в «Глобусе» и теперь медленно помирал от скуки. Ему казалось, что с начала спектакля прошла вечность. Там и правда был бой на шпагах. Один. Но Дэн почти ничего не видел. Он был занят тем, что задавал Эми вопросы.

— Слушай, а почему они дерутся? Только из-за того, что один чувак показал на того парня пальцем? А что здесь такого?

— Во времена Шекспира это считалось ужасным оскорблением.

— Значит, в следующий раз я могу спокойно показать пальцем на Изабель Кабра?

Но тут дуэль завершилась. И потом весь спектакль разные люди говорили друг другу слащавые вещи о любви.

Вот и эта девчонка, Джульетта, вышла на балкон, который торчит над сценой.

«Ромео, как мне жаль, что ты Ромео!» — вздыхала она, глядя на звезды.

Дэн толкнул локтем Эми.

— Она что, не видит? Вон же ее чувак, прямо под балконом?

— Там ночь! — шепнула Эми. — Темно, и он прячется.

— Плоховато он прячется.

— И потом, она же говорит, не «где ты, Ромео», а «что ты Ромео».

От этого было не легче. Просто сумасшедший дом какой-то. Что значит «Жаль, что ты Ромео»? Шекспир совсем упал в глазах Дэна.

— Но… — начал Дэн.

— Ш-ш-ш, — шикнула на него Эми. — Дай послушать.

Она с мечтательным видом откинулась на спинку кресла. Нелли с благоговением смотрела на Ромео и не отрывала глаз от сцены.

Дэн стал смотреть по сторонам. От скуки. Все зрители, как один, уставились на Джульетту с тем же ненормальным выражением лица, что и Эми с Нелли. Даже те, кто наблюдал за действием со стоячих мест посередине театра, несмотря на то, что над ними не было крыши, а дождь лил как из ведра.

Эми еще до спектакля рассказала, что «Глобус» был построен так, что посередине над зрительным залом крыши не было. Она шла по кругу только над галереей с сидячими местами для самой знатной публики, а внизу, вместо партера, была обыкновенная земля, где зрители стояли, как хотели, и смотрели представление под открытым небом, стойко перенося любые прихоти погоды. В старые времена их называли «вьюнками», потому что сверху эта простонародная толпа напоминала густые заросли неприхотливых вьющихся по земле растений. В наше время театр «Глобус» был точной копией того старого театра, который был построен еще при Шекспире.

Глядя на мокрые затылки «вьюнков», Дэн решил про себя, что чуть менее достоверная копия была бы явно не лишней, особенно если это долгий и скучный спектакль про любовь. Он совсем забыл о пьесе и продолжал, открыв рот, разглядывать зрителей. Он задрал голову и с любопытством уставился на сидящих под самым потолком людей. Их места были еще на три яруса выше. Сам же он сидел со своими спутницами с краю, ближе к сцене, и потому имел прекрасную возможность обозревать круглую галерею, укрытую соломенной крышей. Эми говорила, что это единственная соломенная крыша на весь Лондон. И защищала она от дождя всех тех, кто не был «вьюнками». И что ее разрешили сделать только потому, что это была какая-то суперогнеупорная солома. Потому как старый «Глобус» сгорел дотла.