Тайна ушастого воришки - Анна Лотт Страница 11

Элвис осветил вход. Лаз вёл вниз, в нору, словно крутая горка, а внутри сидел Какашли и грыз их рождественскую ёлку!

– Ну погоди! – услышала Морковка ворчание Угрюма у себя за спиной.

В следующее мгновение он протиснулся мимо друзей вперёд, прыгнул рискованным прыжком вниз головой в нору и скатился вниз. Приземлившись, он встал перед Какашли словно ковбой, широко расставив задние лапы и упираясь передними в бока.

– Мерзкий кролик! – прошипел он. – Немедленно отдавай нашу ёлку!

– Ни! Ни! – завизжал Какашли. Он охватил огурец передними лапами и крепко прижал его к себе.

– Гррр! – зарычал Угрюм и оскалил зубы. Ой, как угрожающе они сверкали! Но кролик не собирался отдавать огурец. Наоборот – он тоже зарычал и оскалил зубы:

– Харрр!

Ай-ай-ай, они были гораздо длиннее и острее зубов Угрюма!

– Угрюм, срочно выбирайся оттуда! – испуганно крикнул Мопси.

Но Угрюм и не думал об этом.

– Гррр-гррр! – рычал он и стучал зубами.

– Харрр-харрр! – ответил кролик и тоже застучал зубами.

– Угрюму одному не справиться. Мы должны спуститься вниз и помочь ему! – сказала Морковка.

– Но Какашли может нас поранить! – дрожащим голосом возразил Мопси.

– Я уверена, он этого не сделает. Он сам очень боится! – успокоил его Голыш. – А кроме того, он один, а нас шестеро.

Голыш был прав – вместе они гораздо сильнее кролика.

– Тогда вперёд! – скомандовала Морковка и скатилась в нору. Мопси, Элвис, Голыш и Овечка последовали за ней. А Угрюм и Какашли уже сошлись в поединке.

– Гррр-гррр-гррр! – рычал Угрюм и тянул рождественскую ёлку в свою сторону.

– Харрр-харрр-харрр! – рычал Какашли и тащил ёлку к себе.

И даже когда Угрюму на помощь пришли Мопси, Морковка и остальные, Какашли не выпустил огурец из лап.

– Гррр! – дружно подхватили морские свинки.

– Харрр! – рычал в ответ кролик.

И противники перетягивали огурец туда-сюда и снова туда-сюда.

Внезапно раздался хруст – и рождественская ёлка сломалась посредине. Не успев опомниться, Мопси и Морковка полетели через всю нору – вместе с Угрюмом, Элвисом, Голышом, Овечкой и половиной огурца. К счастью, они приземлились на кучу мягкой соломы. В другом конце норы Какашли тоже плюхнулся на солому, сжимая в лапах вторую половину рождественской ёлки. Мопси поднялся и с ужасом посмотрел на свои лапки: на сломанный огурец и на растерзанную морковную ботву.

– Теперь она совсем сломалась! – прошептал он, и его глаза наполнились слезами. – Ёлка моей мечты сломалась! – И Мопси заплакал.

– Как же теперь праздновать Рождество? У нас ведь нет даже обгрызенной ёлки! – По лицу Голыша тоже покатились крупные слёзы, исчезая в его синей пушистой пижаме.

У Морковки стало тяжело на душе.

Всё было напрасно. Их стремительная погоня. Их отважная вылазка. Их опасный марш по тёмному лесу. Шмыгнув носом, Морковка вытерла повисшую на нём слезу. А потом подняла глаза и увидела, что Какашли тоже поднялся. Он стоял, тесно прижавшись к стене – на дрожащих задних лапах и с поднятыми вверх передними, – и со страхом смотрел на них.

– Фрамули-попули, – тихо сказал он.

– Что это значит? – спросила Морковка.

– Он говорит, мы можем забрать нашу ёлку, – шмыгнул носом Голыш.

– Но это уже не ёлка. Это же просто… просто… кучка овощей!

Мопси зарыдал так душераздирающе, что его круглый живот заходил ходуном. Овечка погладила его по голове. И тут Какашли тоже заплакал.

– Кути-кути-шнути-фути-кабути! – ревел он.

– Что он говорит? – спросила Овечка.

– Он говорит, чтобы мы его – пожалуйста, пожалуйста! – не бросали в воду, – перевёл Голыш.

– Не бросали в воду? – удивлённо переспросили Морковка, Элвис, Овечка и Угрюм, утирая слёзы.

– Не бросали в воду? – переспросил вслед Мопси и высморкался в коричневый листочек, лежавший рядом с кучей соломы.

– Ну, может, он что-то другое сказал, – развёл лапками Голыш. Он явно был не уверен в своём переводе.

Свинки на мгновение замерли.

– Кути-кути-шнути-фути-кабути! – ещё раз сказал Какашли.

– О, я его неправильно понял, – кивнул Голыш, и его розовый носик стал красным. – Он говорит, что ему очень жаль. И что он готов нам всё объяснить.

Из красного глаза Какашли снова вытекла большая слеза, и свинкам стало ужасно жаль его – он выглядел сейчас таким бесконечно несчастным.

– Мы согласны, – сказала Морковка, и все закивали.

Голыш сел рядом с Какашли – чтобы хорошо понимать кролика и чтобы кролик хорошо понимал его. Это очень важно: так Голыш сможет перевести всё, что скажут его друзья, на кольрабский язык, а всё, что скажет Какашли, – на язык морских свинок. Когда все устроились поудобнее, Какашли набрал в грудь воздуха, а потом рассказал свинкам свою историю.