Все самое плохое о моей сестре - Жаклин Уилсон Страница 10

– В этой комнате видна индивидуальность хозяйки, – сказал верный папа.

– Ты так это называешь? – Мама тоже разглядывала все вокруг. К сожалению, она посмотрела и наверх. – Марти, скажи на милость, что это за черные пятна на потолке?

Ой, господи, они получились, когда я играла с маленькой обезьянкой, пытаясь научить ее летать, как летают эти замечательные жуткие обезьяны в «Волшебнике Изумрудного города». Это была маленькая обезьянка Мелиссы – Мелисса сама дала ее мне, когда разбирала свой шкаф для игрушек. Маленькая обезьянка сказала, что больше не хочет быть розовой. Я ее хорошо понимала. Взяла крем для обуви и сделала ей с ним массаж всего туловища. Ей понравилось, что она превратилась в черную. И она очень быстро научилась хорошо летать. Даже слишком хорошо – ударяясь о потолок, оставила на нем одно или два пятнышка от крема для обуви. Но теперь, по крайней мере, ей не грозили неприятности, потому что она полетела прямо в окно и больше не вернулась.

– Эту комнату нужно покрасить, – сказала мама. Посмотрела на ковер. – И тут эти ужасные пятна, которые остались после того, как ты объелась шоколада, подаренного тебе на день рождения, а потом не успела добежать до ванной.

– Я ставила опыт – хотела посмотреть, сколько шоколада можно съесть за один раз. И получила ужасный результат. На самом деле мне удалось съесть почти целую коробку, – сказала я.

– Думаю, можно было бы закрыть пятно половиком, но в этой комнате вполне мог бы появиться и новый ковер. И нужно выбросить это старье – кресло и туалетный столик, у них ужасный вид.

У меня в Берлоге Марти не было приличной мебели. Но было любимое кресло, которое, наверное, стоило целое состояние, прямо как настоящая антикварная вещь. Оно немного продавлено и с одной стороны выскакивают пружины, но на нем очень здорово прыгать. Туалетный столик тоже очень хорошенький, хотя у него и не хватает одного ящичка. Прошлой зимой, когда выпал снег, я попыталась использовать этот ящичек вместо санок, но он почему-то развалился и обратно не сложился.

– Мам, все в порядке, мне нравятся мое кресло и мой туалетный столик, – сказала я.

– Нет, моя дорогая, пришло время, когда ты должна спать в приличной комнате, – сказала мама.

– Ты решила полностью обновить комнату Марти? – встрепенулась Мелисса. – Это нечестно! Я хочу, чтобы и мою комнату привели в порядок – она уже выглядит слишком детской.

– Да, хорошо, если хочешь, можешь ее переделать, – разрешила мама.

Мы с Мелиссой так и уставились друг на друга. Обычно мама не сдается и если соглашается, то… ну не сразу.

– Правда? – обрадовалась Мелисса. – Ну, мам, спасибо! Фантастика! А можно мне сделать новый огромный встроенный гардероб?

– Не глупи, для такого гардероба нужна комната гораздо большего размера. А в этой тогда станет очень тесно, – сказала мама.

– Кто-нибудь собирается посвятить меня в ваши грандиозные планы? – спросил папа. – Особенно если учесть, что в доме именно я на все руки мастер и, похоже, бедному парню придется делать и покраску, и отделку, и новый гардероб, и всякое такое прочее. – Он взъерошил маме волосы, будто она тоже девочка, как мы. – Что творится в этой странной головке? Я чувствую в ней какое-то жужжание, а? Такое же, как жужжание швейной машинки!

Мама глубоко вздохнула. И тут же вскочила с кровати и встала лицом к нам. У нее порозовели щеки и засверкали глаза. Она то сжимала руки, то разжимала их. Это моя привычка, но я делаю так только тогда, когда на самом деле хочу чего-то очень-очень сильно.

– Сьюзанн из школы танцев заказала мне сшить костюмы для ее нового детского балета цветов. Это двадцать платьев, и все разного фасона. Это очень сложная задача. Но если я сделаю эту работу хорошо, то, поскольку Сьюзанн намерена создать зимнюю пантомиму, я смогу получить заказ на несколько перемен костюмов для каждого ребенка. А еще две мамы на вечеринке спросили, не сделаю ли я их дочерям платья подружек невесты. Одна из них хочет шесть таких платьев плюс наряд для маленькой девочки-цветка. Я теперь буду шить день и ночь, и дело стоит того. Увидите, сколько мне за это заплатят!

– Джен, это замечательно, – сказал папа.

– Фантастика, мам, – кивнула Мелисса.

– Столько прекрасных платьев! А я так рада, что мне уже не придется еще раз такое надевать, – сказала я. – Мам, все-таки это я хорошо представила твое портновское искусство?

– Похоже, что так, – кивнула мама. – Мартина, спасибо тебе за то, что ты была великолепным ребенком-манекенщицей.

Я засмеялась и поклонилась ей с верхней кровати.

– Так что же, мы будем ремонтировать наши комнаты потому, что ты собираешься заработать кучу денег? – спросила Мелисса.

– Ну, дело в том… Я все пыталась сообразить, как лучше справиться со всей этой срочной работой. К тому же людям будет очень неловко шествовать на примерку в мою спальню. И это непрофессионально – чтобы кровать стояла посреди комнаты, да еще так неудобно.

– Прости, прости, – сказал папа, поднимая вверх руки.

– И потом мне будет нужно много места, чтобы вешать платья. В идеале я должна развешивать их по всей комнате и закрывать полиэтиленом, – тут мама обвела руками всю мою комнату… и у меня ёкнуло сердце.

– Мам, но нельзя же вешать новые платья в моей Берлоге Марти, просто нельзя! – сказала я. – Это было бы очень неразумно! Ты ведь знаешь, как я умею устраивать беспорядок! Ничего не хочу сказать, но я моментально испорчу эти платья.

– Я знаю, что испортишь, дорогая, – сказала Мама. – Ну, а если мы тебя переселим?.. Видишь ли, мне действительно нужна эта комната как комната для шитья.

Меня это так поразило, что я потеряла дар речи. Было ощущение, будто мама сильно ударила меня кулаком прямо в живот.

– Ты хочешь вытолкнуть меня из моей Берлоги Марти? – прошептала я.

Вообще-то я с трудом могу заплакать: плакать – это так по-девчоночьи, – но почему-то так получилось, что слезы побежали по моему лицу.

– Ох, Мартина, не плачь! – мама взобралась по приставной лестнице, села рядом и обняла меня.

– Не могу. Мам, ты не должна отбирать у меня мою Берлогу Марти! Я ведь даже не сделала ничего плохого. Ну, ничего хуже того, что бывает обычно, – всхлипывала я.

– Знаю, дорогая. Это не наказание. Я просто пытаюсь быть практичной. А это такая грязная, старая комната. Мы никогда даже не меблировали ее по-настоящему. Мне правда она нужна для шитья. Но не стоит так расстраиваться. Я уверена, что папа сделает тебе какие-нибудь новые полки, если ты хорошенько попросишь. Мартина, ну не может же тебе на самом деле нравиться вся эта рухлядь! Вещи в твоей берлоге – просто хлам. И в любом случае у девочек не бывает берлог: берлоги – это для мальчиков.