Побег - Кэтрин Ласки Страница 10

Почти перед самым рассветом лошади отправились исследовать дальний конец острова. Бесконечный песчаный пляж обрывался довольно неожиданно: сразу за ним начинался узкий пролив, на той стороне которого – они хорошо это разглядели – лежала земля. Большая Земля. Лошади нюхали воздух и недоуменно фыркали. Эстрелла прислушивалась к шумному дыханию своих собратьев и гадала: что же их удивило? Неужели они тоже уловили аромат далеких трав?

Селесто поджал губы и раздул ноздри. Эстрелла ткнулась носом ему в плечо.

– Селесто, ты чуешь запах… такой… свежий и сладкий?

Молодой жеребец недоуменно посмотрел на свою спутницу.

– Сладкий? Нет, я чувствую только соль.

– И больше ничего?

– Ничего.

Эстрелле очень хотелось, чтобы все почувствовали аромат трав – она была уверена, что это сплотит их, превратит в настоящий табун. Однако в данный момент кобылку больше волновало другое. Как пересечь пролив? Вель аромат травы доносится именно оттуда, с большой земли. Снова плыть? Снова подвергаться опасности?

Она сказала, обращаясь к Эсперо, стоявшему ближе всех:

– Мы должны как-то перебраться.

Жеребец покосился на маленькую лошадку.

– Надо – значит, переберемся.

– А… а как же… как же…

– Акулы?

– Да!

Он фыркнул.

– Пролив вроде довольно мелок. Вряд ли глубже нашего роста.

– То есть акулы сюда не заплывут? И мы сможем пересечь его по дну?

Эсперо на минуту задумался, тряхнул гривой.

– Может быть. Надо подождать. – Он пристально посмотрел на Эстреллу. – Ты знаешь, куда идти?

Дрожь пробежала по спине кобылки. Как рассказать о том, что она увидела в гаснущем взгляде матери? Как описать легкую тень сладкого запаха неведомых трав? Ее не провоцировали – ей просто задали вопрос. Вряд ли ее спутников волновало, куда именно они двинутся. Только Эсперо беспокоился за Анжелу и Корасон – они слишком привыкли к жизни с людьми.

Эстрелла повернулась к остальным, стоящим чуть поодаль у кромки воды, и сказала:

– Мы с Селесто не знаем вкуса мундштука во рту. Наши спины не ведают тяжести седла. Мы понятия не имеем, сколько весит королева, принц или падре.

– Вы могли бы научиться! – воскликнула Анжела. – Вам… вам пришлось бы научиться!

– Мы не хотим! – фыркнул Селесто.

– Не груби! – одернул его Эсперо. Шагнув к Анжеле, жеребец заглянул ей в глаза: – Неужели тебе действительно хотелось бы, чтобы они узнали, что такое мундштук? Мундштук больно ранит, помнишь? Он не позволяет нам думать.

Он произнес это очень мягко, и на старую кобылу его слова явно произвели впечатление. Эстрелла потянулась к ним обоим; дыхание ее шевелило Анжелину гриву, с которой до сих пор осыпа́лись кристаллики соли.

– Анжела, мы не хотим учиться тому, чему насильно учили вас, потому что нас ждет кое-что лучшее.

– Что же? – вскинула голову Корасон.

– Дом! – негромко ответила Эстрелла. – Наш дом.

Корасон выглядела озадаченной.

– Ты имеешь в виду родину первых берберийских лошадей, наших предков?

– Еще раньше! – ответил Эсперо за Эстреллу.

«Откуда он знает?» – удивленно подумала молодая кобылка.

– Тресни мои копыта, вы говорите о древних арабских конях? – недоумевала Анжела.

– Раньше, гораздо раньше! – не выдержала Эстрелла, вспомнив образ маленькой лошадки, который мама передала ей в последнюю минуту. – Я говорю о самом древнем, самом первом нашем доме. О заливных лугах со сладкой травой, где мы снова сможем стать самими собой.

Анжела растерянно оглянулась по сторонам, словно боясь произнести следующее слово:

– Свободными?..

Эстрелла, Селесто и Эсперо одновременно кивнули.

Серый жеребец ударил копытом.

– Мы подождем, пока отступит вода, и тогда сможем перейти пролив по дну!

Потянулось ожидание. Все, кроме Эстреллы и Эсперо, дремали или лениво паслись. Если они не слишком устали, лошади спят стоя, просто перенося весь свой вес на крепкие бедренные кости.

Меж тем темнота окончательно выдохлась, и мир стал серебристым и дымчатым. «Предвкушение рассвета!» – с восторгом подумала Эстрелла.

Мама была права. Масть Перлины была точно такого же цвета, дымчато-серебристого, как и эти последние минуты перед рассветом. Эстрелле казалось, что в нежной дымке занимающегося утра можно даже купаться. Ей внезапно стало хорошо и спокойно. Вдруг что-то в проливе привлекло внимание кобылки, и она в восторге воскликнула, толкнув Эсперо плечом:

– Смотри, в воде что-то блестит!

Лошади встрепенулись, разбуженные ее восклицанием. Корасон заметила:

– Это отлив. Вода уходит, дно обнажается.