Хорьки-фермеры в горах - Ричард Бах Страница 10

Покачиваясь в седле Соколицы, Хорек Джордан неторопливо поднимался в рассветной тишине к горным лугам. Черный шерстяной аркан свернулся кольцами у луки седла; позади лежала скатка. В холодном, резком воздухе полыхал беззвучным пожаром восточный край неба. Джордан дышал полной грудью.

Он как будто вдыхал чистый свет — свет и свежие живительные соки сосны, шалфея и ели, соки земли и травы, смешавшиеся с запахами проточной воды и полевых цветов, взволнованных невесомым дуновеньем ветра.

«Как хорошо, — думал он. — Никогда не надоест. Никогда».

Он снова глубоко втянул воздух, внюхиваясь в даль. На полпути к вершине пахнуло луговыми травами, а вскоре донеслись и запахи овец — сперва Земляники, а после и прочих: Цитрона и Персика, Мандарина и Черники, Лакрицы и Абрикоски.

Абрикоска выбежала ему навстречу — крошечная, всего в несколько лап ростом, ярко-оранжевая, точно спелый абрикос, и благоухающая так же вкусно.

«Ну что, Соколица? Попробуем понять, чего она хочет?»

Лошадка встала, откликнувшись на мысль, — не понадобилось ни слов, ни касанья. Фермер спешился и протянул лапу к клонированной малышке.

— Привет, Абрикоска! Развлекаешься?

Радужная овечка придвинулась ближе, и в сознании Джоди зазвенел тоненький голосок с шотландским акцентом:

— Джоди, мы заблудилисъ!

Хорек почесал ее за ушами.

— Как же так? Опять заблудились?

Абрикоска кивнула:

— Ага.

— А вы были на занятиях? Познакомились с навыками выживания? Вас учили ориентироваться на местности? Идти по следу?

— Ага.

— Ага. Но мы все время отвлекались, да?

— Там, у озера, были такие красивые цветочки, Джоди! Мы не могли не отвлекаться!

Легко застучали копытца, запахло Лаймом, Сливой и Вишенкой, и тотчас показались сами овцы — таких же чистых, ярких мастей.

Следом явился и поводырь — хорьскаут верхом на лошадке, крошечной в сравнении с Соколицей. На шее его красовался алый платок, голову прикрывала бурая широкополая шляпа.

— Доброе утро, сэр!

— Доброе, Баджирон. Как твои овцы?

— Отлично, сэр. Сегодня все встали полюбоваться рассветом. Скоро мы спустимся на нижние луга, а потом вернемся на ранчо.

— Все довольны?

— Да, сэр, похоже на то. Мы сегодня уже попрыгали через скакалку, сэр. А теперь они хотят чуток поплескаться в речке.

— Смотри, чтоб не простудились.

— Да, сэр. Полотенца и рубахи есть для всех. И если что, я могу отвезти их обратно в фургоне. Но у них уже такая длинная шерсть! И потом, они ведь радужные! Так что не замерзнут. Думаю, пассажиров наберется немного, сэр.

— Похоже, ты прав.

Джоди улыбнулся: малыш пытался говорить как взрослые и держался так серьезно! Хорек Баджирон был городской, но успел уже полюбить эти края всей душой. А еще он на диво тонко чувствовал язык. К словам у него был свой подход, изящный и легкий, — оставалось только развивать воображение и упражняться.

— Ты ведешь дневник, Баджирон?

— Дневник, сэр?

— Пишешь о Монтане? О небе, о речках. О чем говорят другие. О чем ты думаешь. Записываешь все это?

Щенок поглядел фермеру в глаза. Бурая шляпа съехала на затылок.

— Ну, да, сэр... Записываю...

— А ты знаешь, кто ты такой, Баджирон?

Щенок отвернулся и задумался. Наконец он снова поднял голову:

— Я надеялся, сэр...

— Ты не боишься работы? Тяжелой работы?

Щенок покачал головой. Неужели Хорек Джоди может предсказать его будущее?

— Тогда есть шанс, что твои надежды не напрасны. Но ты ведь понимаешь, что должен идти не столько за словами, сколько за идеями?

— Не знаю, сэр.

— Знаешь, Баджирон. Может, ты еще не осознал, но уже знаешь.

Соколица стронулась с места и двинулась прочь, хотя маленький хорьскаут не заметил никакой команды. Всадник не обернулся.

Овцы тотчас уставились на щенка, словно спрашивая: «Где мы, Баджирон? Где мы? И куда мы пойдем теперь?»

Юный наездник покачал головой и погладил свернутый в кольцо аркан из темно-красной шерсти — подарок от Земляники. «Ну и ну. Я знаю свое будущее?! А почему бы и нет? Если Хорек Джоди так сказал, то почему бы и нет?»

— Сюда, пожалуйста, — сказал он радужным овцам. Те уже отвернулись, залюбовавшись пейзажем. — Мандарин! Абрикоска! Пойдемте! Все за мной!

— Лапша под соусом! Внимание, внимание! Лапша под соусом!

В угасающем свете дня разливался металлический звон: Куки бил в треугольник, сзывая всех на ужин. Щенки прощались с овцами до утра, уговаривали их вернуться в лагерь, напоминали, что ночи стоят холодные не по сезону, раскладывали овсяные лакомства по чашечкам у постелей своих питомиц.