Все явное становиться тайным - Андрей Трушкин Страница 10

С тех пор, как мы с Янатахой убедились, что у нас в районе орудует банда роллеров, мы решили повнимательнее присмотреться к тому, что творится на улице. Поскольку ни у нее, ни у меня идти в школу особого настроения не было, мы решили прогулять уроки.

Совесть у нас, правда, была неспокойна. Было совершенно ясно, что кто-нибудь из учителей расскажет Анке-пулеметчице о том, что мы отсутствовали в этот день, но как оправдываться, мы решили придумать потом, потому что дело, ради которого мы остались дома, было из разряда благородных, и мы надеялись, что родители в конце концов нас простят.

Вот поэтому утром вместо того, чтобы идти в класс, мы дождались, пока мои предки уедут на работу, и, уютно устроившись с двумя огромными чашками чая и банкой варенья на кухне, принялись наблюдать за нашим микрорайоном.

Квартира у меня находится на шестнадцатом этаже, а поскольку остальные дома в нашем районе не такие высокие, то отсюда как с вышки можно было рассматривать окрестности. Видно все было прекрасно. К тому же Янатаха принесла военный полевой бинокль. Ее дедушка-пограничник пользовался им еще во время прохождения службы. Бинокль покоился в старом кожаном потертом чехле, но оптика у него была просто потрясающая, чистая, словно новая.

Янатаха осторожно вынула бинокль из чехла, сняла с него защитные колпачки и дала мне. Я приникла к окулярам, покрутила колесико, которое настраивало фокус, и чуть не вздрогнула, упершись глазами в лицо какого-то субъекта, который торопился к открытию нашей местной пивной «Шанхай».

Его лицо, казалось, находится так близко, что возникало ощущение, будто я чувствую запах перегара, который исходил от этого мужчины. Мало того — я смогла разглядеть в бинокль даже цвет его глаз! На его красной, покрытой багровыми прожилками коже видна была каждая щетинка. Когда я оторвалась от бинокля и взглянула вниз своими естественными оптическими приборами, то едва различила этого типа — далеко внизу.

— Здорово! — сказала я, передавая бинокль Янатахе. — Ну теперь давай смотреть в оба…

— То есть в четыре глаза, — поправила меня Янатаха.

— То есть даже целых в шесть, — парировала я, указывая на бинокль.

Так мы сидели довольно долго, вспоминали анекдоты, пересказывали друг другу школьные слухи, которые доходили до нас в самой разной интерпретации, и, ложка за ложкой, ели варенье. Вдруг между двумя домами мелькнула чья-то фигура, движущаяся для пешехода подозрительно быстро. Я тут же схватила бинокль, но оказалось — найти в окулярах сразу то, что нужно, без привычки не так-то просто.

Наконец я оторвалась от бинокля, определила для себя ориентир и вскоре поймала в перекрестье рисок объект, который меня насторожил. Увы, это оказался обыкновенный велосипедист.

Мы несколько расслабились, включили на кухне радио и стали щелкать его кнопками. Но куда бы мы ни переключали — каждые пять минут нас доставали так называемые рекламные паузы. На самом деле уже давно на радио и ТВ сами передачи стали паузами между рекламными блоками, но это, похоже, там, в Останкине, никого не волновало.

Увлекшись прыганьем по программам, мы чуть не проворонили нашего первого роллера. Янатаха от неожиданности, когда увидала его в окно, толкнула меня так, что я расплескала чай себе на колени. Она тут же навела на подозрительную личность бинокль, некоторое время подкручивала колесико, потом передала оптику мне и вынесла вердикт:

— По-моему, это не то.

Я тоже нашла фигурку, которая быстро двигалась по тротуару, удаляясь от нашего микрорайона в сторону соседнего. Это была какая-то девчонка лет одиннадцати-тринадцати. Вряд ли она могла принадлежать к той банде хулиганов, которую мы выслеживали.

Я глубоко вздохнула. Но чего же мы хотели — трудно было ожидать, что нам повезет с первого раза. Хотя, если брать в сумме количество происшествий, которые случались в нашем микрорайоне, выходило, что тут либо было потрясающее обострение криминогенной обстановки, либо какая-то шайка-лейка почувствовала себя настолько вольготно, что совершала бандитские вылазки чуть ли не каждый день.