Операция «Бум и буль-буль!» - Алессандро Гатти Страница 10

– Да, но как мы засыплем туннель? – спросил Юки.

– Очень просто! Нужен фитиль и немного пороха, – объяснил Клинкус. – Я могу его сделать. Мне понадобится острый стручковый перец, уголь и мята – и дело в шляпе.

– Всё это можно найти в пещерах у реки, – кивнул Красноуст.

Казалось, план начал обретать форму. Но Рилло остудил пыл заговорщиков.

– Минуточку! Что-то вы сильно размечтались, – сказала белка. – Даже если нам удастся засыпать туннель, кроты в несколько минут разберут завалы, и весь наш план рухнет!

– Правильно говоришь, Рилло, – согласился Красноуст. – Но почему ты так уверен, что будет кому разбирать завалы?

– Что-то я не пойму? Ты, может, знаешь, как сделать так, чтобы кроты испарились? – хмыкнула белка.

– В некотором смысле. Вы забыли о моём секретном оружии! – заговорщицки произнёс поэт.

– А! Точно! – вставил Клинкус, припоминая разговор у Вечнодуба.

– Хотя, по правде сказать, не такое уж оно и секретное, – добавил поэт. – О нём могли бы знать все листвянчане, если бы меньше думали о том, как набить себе брюхо каштанами, и читали бы побольше.

Юки, услышав эти слова, не выдержал и рассмеялся:

– Ты говоришь прямо как наша учительница!

Глина одобрительно хохотнула в ответ на замечание брата.

– Ладно, Красноуст, поиграл в школьного учителя и хватит. Теперь говори, как воин! – подбодрил поэта Рилло.

– Хорошо, грызун со змеиным языком, – с улыбкой сказал Мэрмин. – Только начну я издалека. Мне надо рассказать вам историю, которую я прочитал в одной старой книге. Она произошла много лет назад со славным листвянским землепроходцем Ферциком Скороходом.

– Ура! – обрадовался Юки. – Обожаю истории о землепроходцах.

– Эта станет твоей любимой, мой юный друг, – пообещал Красноуст.

Забравшись на кухонный стол в доме Коры, как на маленькую сцену, поэт начал свой рассказ:

– Много лет назад листвянчане знали лишь маленькую часть леса, и бесстрашные первопроходцы начали заходить всё дальше и дальше от города, чтобы открывать новые места и земли. Великий Ферцик Скороход стал первым, кто добрался до Западных Кущ и открыл много новых животных и растений, до той поры нашему народу неведомых. Он уже собирался возвращаться в Листвянку, когда на него напала банда Чёрных Кротов! Ферцик пытался бежать, но, несмотря на его прославленную быстроходность, этим гадам – а их было немало – удалось окружить исследователя. Он думал, что погиб, и от отчаяния стал бросать в кротов всё, что было у него под рукой. Последним импровизированным снарядом Скорохода оказалась небольшая фляжка, до краёв наполненная его любимым напитком – соком недозрелой мушмулы, плодового растения! То, что произошло дальше, кажется невероятным: сок вытек из фляжки и разлился по лугу, и как только в воздухе распространился совершенно специфический запах недозрелой мушмулы, кроты вдруг замерли, как будто их кто-то заколдовал. Потом они начали громко причитать на все лады и уже через несколько минут, протрубив отступление, пулями бросились врассыпную. Ну, надеюсь, вы меня поняли, – закончил рассказ поэт, обводя горящими глазами своих немногочисленных слушателей.

– Конечно, поняли! – тут же отозвалась Глина. – Чёрные Кроты не переносят запах сока недозрелой мушмулы. Едва почуяв его, они бегут со всех лап!

– Правильно, девочка моя. Это и будет нашим тайным смертельным оружием: обычный сок из недозрелой мушмулы, спасибо большое старине Ферцику Скороходу!

У Клинкуса загорелись глаза.

– Трын-трава! Это же грандиозно! – ликовал он. – Подумайте только: сначала мы взорвём туннель, который ведёт к корням…

– Бум! – закричал, разгорячившись, Юки.

– …и обезопасим таким образом Вечнодуб. А потом, чтобы избавиться от кротов, возьмём большую воронку, вставим её в нору и перельём в неё хорошенький бочонок сока недозрелой мушмулы.

– Буль-буль! – закричала на этот раз Глина.

– Кроты не смогут дышать в норе и бросятся наутёк! – закончил Клинкус.

– Вот это зрелище! – веселился Рилло. – И тут, чтобы достойно закончить спектакль, я пущусь вдогонку за кротами с пульверизатором, полным сока недозрелой мушмулы. Эти негодяи вернутся к себе домой и даже дорогу забудут в наш лес. А, что скажете?

– Прекрасный план, – одобрила Глина, – но как мы его осуществим, когда Тиллок рыскает повсюду? Если он нас заметит, прикажет кротам снова приняться за корни, и Вечнодуб уже ничто не спасёт!

Слова Глины повергли в задумчивое молчание маленький отряд, собравшийся в хижине Клинкуса.

– Нуууу… – начал, наконец, Рилло. – Я думаю, несколько часов Тиллока точно не будет у Вечнодуба: во время посвящения в короля Листвянки.

– Умница, белка! – подхватил Красноуст. – Нужно только предупредить старину Фалабаса и сказать ему, чтобы затянул церемонию. Ему с его речами это будет проще простого!

– А мы тем временем зададим жару Чёрным Кротам, а потом прибежим в Листвянку и прервём церемонию. По-моему, теперь к нашему плану не подкопаешься. Так ведь? – спросил Клинкус.

Все с энтузиазмом закивали головами. Мэрмин Красноуст долго накручивал на пальцы то один ус, то другой и, наконец, сказал:

– Что ж, друзья мои, такой финал меня, пожалуй, устроит!

12
Напряжённый день

В тот же вечер по окончании совета в доме Клинкуса друзья отправились в Листвянку. Добравшись до города, они, соблюдая все меры предосторожности, пошли прямиком в Королевский дворец и попросили аудиенции у советника Фалабаса и королевы Джеминии. Во время короткой встречи друзья изложили план по обезвреживанию Тиллока.

К счастью, в те дни принц Типсар всё ещё находился с дипломатической миссией в Вороньем Царстве, и посланникам не пришлось выслушивать глупые и нелепые замечания, которыми славился наследник престола.

Напротив, встреча прошла спокойно, и совершенно неожиданная новость зажгла луч надежды в сердцах королевы и её советника.

Затем посланники рассказали Фалабасу о возложенной на него миссии, состоявшей в том, чтобы затянуть церемонию посвящения Тиллока в короли.

– Обычно меня умоляют не распространяться. Вы даже представить не можете, как я рад, что меня в кои-то веки просят говорить подольше! – воскликнул Фалабас, вызвав своим ответом улыбку на лице королевы, которая все эти дни была грустна и встревожена.